Шата

В прошлой жизни я не топила печи и не варила похлебки, это точно. Я делала нечто иное.

Шерстяное одеяло я откинула на плечи. Вот еще одно диво: чем быстрее заживали мои раны – а это происходило на глазах,– тем меньше я чувствовала холод. Одеяло взял с собой Вейж, а не я. Без него, само собой, было хуже, но я спокойно могла находиться снаружи в льняных брюках и рубашке. Нет, если захоронить меня во льду, то, думаю, я все же умру, но на это понадобится очень много времени. Зима была мне другом, а не врагом.

Да… Я взглянула на густые облака, плывущие по небосклону… Меня тяжело убить. Это я тоже откуда‑то знала. Стало даже любопытно: если бы не Вейж, умерла бы я или нет. А очнувшись посреди снежного леса, что бы сделала первым делом?

Я посмотрела на дом, из которого вышел хозяин с тарелкой и куском хлеба.

Нужно попросить Вейжа сходить туда – в место, где он нашел меня. Я должна все осмотреть. Если там произошло сражение, то следы точно остались. Хоть что‑то должно было остаться, и мне нужно это увидеть.

Мужчина согласился отвести меня, но только после того, как я съем грибной суп и надену накидку Ясналии, которая, на удивление, согласилась одолжить ее. Единственное, о чем попросила женщина, это натянуть капюшон по самый нос. Когда мы уже были в пути, Вейж объяснил, что недалеко было поселение, и некоторые жители иногда наведывались к ним по разным нуждам. Значит, Ясналия боялась, что кто‑то знакомый мог распознать что‑то на моем лице, маячащим рядом с ее супругом.

А я все еще не знала, как выгляжу. Течение в реке было слишком бурным, чтоб вода могла отразить лицо. И такой роскоши, как зеркало, в доме не было. Поэтому, помимо длинных каштановых волос, я больше ничего не могла добавить о себе.

 

Шли мы недолго. Вейж сказал, что возвращался из деревни, когда увидел меня в сумеречном лесу. Сначала подумал, что это ловушка – мол много разбойников водится в этих лесах, – но потом он увидел кровь. Она пропитала снег вокруг меня, и мужчина не смог пройти мимо. И больше никого и ничего не было, сказал Вейж. Даже коня или следов, принадлежащих всадникам. Да, говорил он, весь вечер шел снег, но все же… я будто прилетела и опустилась посреди поляны, никак не потревожив гладкое снежное покрывало.

А дальше я немного помнила. Вейж привел меня в чувства, вытащил стрелу из плеча и поволок к себе. Помню, что он приговаривал, что все будет хорошо.

Я искоса глянула на моего спасителя, который рассекал по лесу широким грузным шагом. Я бы сказала ему, что не стоит быть таким добрым, но он не послушает. Любой другой прошел бы мимо. Я бы прошла мимо. Хотя нет, я бы добила раненного. Из чистого милосердия и доброты.

– Вот тут ты лежала. – Вейж указал на мягкие волны снега. – Прямо под скалой.

Я подняла глаза вверх. Грозная скала возвышалась над деревьями, защищая их и нас от северного ветра. И сплошной лес вокруг.

Вейж сказал правду: на том месте, что он указывал, была еле заметная впадина, и еще наши следы, пока Вейж тащил меня к дому, но больше ничего. Никаких признаков сражения, никаких углублений или намека на копыта, или чужие ноги. Сплошная белая гладь.

– Я же говорил. – сказал он, понимая, что я ищу. – Никаких следов. Тебя будто птицы принесли.

– Или… – перебила я и снова подняла глаза. – Я упала оттуда.

Вейж нахмурился и проследил за моим взглядом.

– Откуда оттуда? Со скалы?

Я промолчала. И судя по ее самому отвесному краю, я угадала. Он как раз располагался над местом моего долгого сна.

– Это невозможно, девочка. – устало пробормотал Вейж, поворачивая назад. – Ты бы разбилась. Это точно. Либо повредила бы себе что‑то так сильно, что я бы нашел тебя уже мертвой.

Я снова промолчала. Это лучше, чем объяснить простому человеку мои догадки. Он ведь не чувствует всю эту мощь, бурлящую во мне. О, нет… Я бы не разбилась, упав со скалы. Зато теперь кое‑что встало на свои места: я знаю, от чего потеряла сознание и так долго не приходила в себя. Приземление с такой высоты потребовало много времени на восстановление. Истина была в том, что Вейж обнаружил меня уже почти окрепшей, но ему об этом не суждено узнать.

– Ты иди. – сказала я, обернувшись к мужчине. – Занимайся делами. Я еще поброжу здесь.

Вейж равнодушно кивнул, а самое главное, избавил нас от мнимых предостережений об опасности леса и преступников, обитающих в нем. Они сейчас были на последней строчке моих переживаний.

Подождав, пока мужчина скроется из виду, я подошла туда, где меня нашли, и начала осторожно разгребать снег. Искала что угодно, хоть что‑то. Вдруг с меня слетела какая‑то брошь, которая указала бы на мой дом или имя хозяина.

Я искала долго. Солнце лениво переместилось, и скала отбросила гигантскую тень, когда холодная мокрая рука вдруг наткнулась на что‑то.

Пальцы обхватили и достали стрелу. Точнее, кусок стрелы, не столь давно торчащий у меня в плече.

Это была необычная стрела. Во‑первых, по всей ее идеально ровной поверхности были выжжены шаманские символы. А наконечник был покрыт золотом, или чем‑то похожим на него. И покрыт так, будто его макнули в чан с расплавленным веществом. Но и это было не самым удивительным… Стрела была теплая. И чем дольше я держала ее в руке, тем сильнее она нагревалась. Спустя мгновение стало невыносимо горячо, и я расцепила пальцы, позволив стреле упасть в снег и прожечь мелкую проталину. На ладони остался слабый ожог, который тут же начал заживать.

– Хм…

Я посмотрела на стрелу, которой уже не было видно, и снова на ладонь. Как же Вейж ее вытащил? Ему бы для этого потребовалось держать стрелу больше времени, чем мне сейчас. Почему его руки целы и невредимы? Может, он был в перчатках? Точно. Я отругала себя за тупость. Если стрела нагревается от соприкосновения с плотью…

Обернув руку краем плаща, я снова подняла пронзившее меня орудие. Хотела получше рассмотреть символы на нем, но не успела запомнить первый, когда материя на руке вспыхнула, и мне пришлось выкинуть стрелу и затушить край плаща в снегу. Шипение подожженной ткани сопровождалось порцией моих ругательств. Значит, перчатки не помогли бы Вейжу. И это первый вопрос, что я задам ему по возвращении. Как он вытащил стрелу, и сколько времени на это понадобилось.

Плащ Ясналии был испорчен. Надеюсь, эта женщина не попытается еще раз зарезать меня ночью за свое подпорченное одеяние.

Я подняла глаза на скалу, возвышающуюся словно злобный великан.

Мне нужно взобраться туда.

Подъем занял много времени. Сумерки сгущались, и у меня осталось немного до того, как земля покроется тьмой. Да, я видела в темноте, но не так, как днем. Идти, не теряя направления, или убить кого‑то во мраке я могла, но сомневаюсь, что смогла бы с легкостью найти что‑то, чего я не помнила и не знала как выглядит.