Смерть

Опустившись на колени рядом с всадником, я глотаю вскрик ужаса, готовый вырваться при виде того, что2 мы с ним сделали, на чем я же и настояла. Я изо всех сил стараюсь подавить рвотные позывы.

Никогда в жизни я такого не делала, и это зрелище наполняет меня ужасом и отвращением.

Он убил тебя дважды и наверняка не задумываясь повторил бы это и в третий раз, если бы ты вновь встала на его пути.

При этой мысли тошнота стихает, но ненамного.

Я кладу руку на серебряные доспехи всадника, и взгляд на минуту задерживается на изображении траурной процессии – оно отчеканено на металлической пластине.

Наклонившись к его растерзанной голове, я шепотом зову:

– Смерть?

Ничего. Он не шевелится.

Меня охватывает порыв одну за другой извлечь все стрелы и омыть его тело, но мне не дают такого шанса.

Позади раздаются шаги – это остальные подходят к всаднику. Неожиданно во мне вздымается волна странного желания защитить его. Я отнимаю руку от серебряных лат.

– Не трогайте его, никто, – хрипло требую я, вставая и глядя на подошедших. Я чувствую себя львицей, защищающей свою добычу.

– Кто это сказал? – слышится знакомый голос.

Мой взгляд останавливается на говорившем.

Проклятье, это тот самый тип, который вчера ушел с нашей встречи, тот самый, кто считал мои слова чепухой и абсурдом. Как там его зовут?

Джордж.

Я и не догадывалась, что он окажется здесь. В глаза мне бросается значок шерифа на его груди, и это для меня неожиданность – кто бы мог подумать, что он представляет правоохранительные органы.

– Я сказала. – Я смотрю прямо в его холодные глаза. – А я пока что – единственный человек, которого Смерти не удалось убить.

Собравшимся здесь об этом известно, их посвятили в детали еще вчера вечером.

– Это нелепо, – Джордж подходит ко мне ближе и проходит мимо, и я ничего не могу сделать, чтобы его остановить. – Мы даже толком не знаем, помер он или нет.

Остальные офицеры и растущая толпа зевак стоят вокруг нас полукругом, с любопытством разглядывая крылатое существо, пронизанное стрелами.

– А вы сомневаетесь? – Мне жутко хочется утащить отсюда этого несносного Джорджа. Бесполезные мысли – он раза в два больше меня.

Игнорируя мои слова, Джордж нагибается к всаднику, видимо, чтобы проверить пульс. Как только его пальцы касаются кожи всадника, шериф застывает, а потом падает как подрубленный, частично на Смерть, частично рядом с ним.

У меня замирает сердце.

– Джордж! – зовет один из офицеров, и я не сразу соображаю, что это не просто один из офицеров, это Джеб, шеф полиции. – Джордж, – снова произносит шеф Холтон, уже тверже.

Сдернув с плеча лук и колчан, он шагает вперед.

– Подождите, – я останавливаю его жестом и взглядом. – Дайте мне это сделать.

Джеб колеблется. На скулах его ходят желваки, но наконец он кивает мне.

Я опускаюсь на колени рядом с Джорджем и сжимаю его запястье. Пульса нет.

Медленно поднимаю голову, встречаясь взглядом с Джебом. Качаю головой, потом аккуратно кладу на землю руку мужчины, слыша, как приглушенно ахает толпа. Очевидно, всадник способен убивать даже когда сам мертв.

И снова я гляжу на Смерть.

– Мы ведь обо всем договорились, Джеб, – говорю, обращаясь к шефу полиции.

Вчера, обговаривая все с администрацией Лексингтона, я попросила всего о нескольких вещах, особенно настаивая лишь на одной – чтобы мне разрешили забрать тело Смерти.

Шеф Холтон теребит подбородок, поглядывая на собравшихся. Спустя минуту он прочищает горло.

– Поздравляю, – обращается он к людям. – Сообща мы остановили не кого‑нибудь, а Смерть. Сегодня мы остались в живых, потому что сразили его. Но мы мало что знаем о всаднике. Так что, чтобы нам и дальше оставаться живыми, нужно, чтобы все вы вернулись на свои места. Те, кто занимался обеспечением эвакуации, получите инструкции у своих руководителей. Остальные – по домам, берите вещи на первый случай и покидайте город.

– Что? – удивленно переспрашивает кто‑то. Раздаются и другие голоса протеста.

– А как же помощник шерифа Фергюсон? – плачущим голосом вопрошает кто‑то. Думаю, это он о Джордже, который так и лежит рядом со Смертью.

– О Джордже я позабочусь, а теперь расходитесь.

Офицеры уходят не сразу. Не знаю, чего они ожидали, но явно не такого.

Джеб смотрит на них исподлобья.

– Хотите, чтобы я всем вам наручники надел? – угрожает он. – Идите уже.

Это, кажется, помогает: толпа начинает рассасываться, полицейские и зеваки расходятся.

Еще долгая минута, но, наконец, мы с шефом Холтоном остаемся одни.

Шеф лексингтонской полиции долго поедает Смерть взглядом, потом пожимает плечами.

– Признаюсь, я до конца вам не верил. – Он вздыхает. – Нужна какая‑нибудь помощь?

– Даже если бы была нужна, – вздыхаю я в ответ, – вы бы вряд ли смогли мне помочь. Чтобы не закончить как Джордж.

Шеф косится на мертвеца. Он выглядит сейчас лет на десять старше, чем вчера, и очень, очень усталым.

– Могло бы быть хуже, – говорю я.

Холтон кивает.

– Теперь он, надеюсь, отступит? – спрашивает он.

Я мотаю головой. Нет, если он хоть немного похож на меня.

– Боюсь, остановить его не так‑то просто, – отвечаю ему. – У меня предчувствие, что он вернется. Но, надеюсь, у меня получится утащить его от Лексингтона подальше, чтобы вы все смогли эвакуироваться.

Шеф полиции кивает с унылым видом. Он оглядывается на здания, где мы еще недавно прятались.

– Вам нужно уходить, – настаиваю я. – Я управлюсь.

На самом деле я совсем не уверена, что управлюсь, но ему об этом знать необязательно.

– И не умрешь? – спрашивает он, снова не сводя глаз с всадника.

Вместо ответа я присаживаюсь рядом со Смертью и кладу руку на то, что осталось от его щеки.

– Меня он убить не может.

По крайней мере пока сам мертвый.

С тяжелым вздохом шеф Холтон качает головой.