Снежная империя попаданки

Драгомир был двоюродным братом моего мужа и воином, как и большинство мужчин, проживающих в крепости. Он казался мне самым адекватным из родичей мужа, довольно рассудительным и спокойным. Что разительно отличало его от прочей знати из клана Медведей, живших в крепости. С ним я познакомилась на днях, когда случайно забрела в западную башню крепости. Драгомир отвечал за военные укрепления. Поговорив с ним, я поняла, что он также едет в Налагию с нами, ибо является правой рукой Чарослава.

Я уже спустилась вниз по небольшой лесенке, которую использовали обычно слуги, как нечаянно услышала разговор двух девушек:

– Инга, ты не понимаешь, у меня нет другого выхода. Если не уеду, меня выдадут за этого беззубого пушкаря, а я его на дух не переношу. От него так воняет порохом, что я от этого дышать не могу.

– Но, Иринга, с Прокопетом ты будешь жить в достатке. Господин Военег платит ему по три золотых в неделю. Есть будешь досыта. Даже можешь не работать здесь на кухне со злой Виклиной.

– Лучше уж горбатиться на кухне, чем лечь под этого старого козла. Он старше меня на тридцать лет! Еще и воняет как отхожее место, – возмущенно заявила девушка.

– Тише, Иринга, услышат, – запричитала Инга.

Я же притаилась за дверью и заглянула в щель. Служанки стояли в небольшой кладовой и громко шептались. Отчего‑то мне стало жалко Ирингу. Она была очень приятной девушкой, симпатичной, доброй и, конечно, юной. Естественно, было несправедливо выдавать ее замуж за какого‑то старого пушкаря пятидесяти лет. Но, похоже, в этом мире такое происходило сплошь и рядом, взять, например, меня. Мой муж в зрелом возрасте, а я еще и не угодна, и не желанна ему. Бред.

– Может, попросить господина Военега, чтобы он не отдавал тебя Прокопету? – предложила тихо Инга.

– Просила. И сына его, Чарослава, просила. Они и слушать меня не стали. Сказали, если не пойду за него замуж, выгонят вон из крепости. А куда я пойду, Инга? Везде голод и болотная язва людей косит.

– Ты права, нельзя тебе никуда идти, – закивала Инга.

Я решила по‑тихому на цыпочках пройти мимо кладовки, где спорили служанки‑сестры, понимая, что нехорошо подслушивать. Но все равно до меня долетел их дальнейший разговор:

– Я попробую поговорить с господином Златовеей, – говорила Иринга. – Чтобы она взяла меня с собой в Налагию.

– В Налагию? Зачем? Ты же умрешь в этом ледяном крае, Иринга. Нельзя тебе туда ехать.

– Не умру. Потому что не поеду. По дороге сбегу. Попробую добраться до тетки Милены.

Я тут же замерла и снова прислушалась.

– Ты же не сможешь добраться до нее. На телегу нужны деньги.

– Смогу. Я уже все узнала у Драгомира, – заявила возбужденно Иринга. – Мы как раз будем проезжать Севирию. А тетка живет на границе царства. Всего два дня пешком по главной дороге, по которой мы поедем. Я сбегу, дойду пешком.

– Ох, какая ты смелая! Но я все равно боюсь за тебя. Да и госпожа еще не взяла тебя.

– Возьмет, – твердо заявила Иринга. – Госпожа Златовея добрее мужа, жалостливая. Скажу, что очень хочу быть при ней, и все. Ей же все равно нужна служанка в дорогу.

– Но ты же сбежишь, а она будет недовольна, еще прикажет изловить и накажет розгами.

– Не поймают меня. Я уже придумала. Сначала в Гориграде укроюсь. Там найду лодку до Южной Севирии. По Орке каждый день кто‑то из рыбаков плавает. Какой‑нибудь и подвезет.

Мне не понравились слова хитрой Иринги о побеге и обмане. Но я ухватила самую суть. А может, и мне сбежать с Ирингой? Я же тоже хотела это сделать. Тем более девушка уже знает, куда можно бежать и как. Я же возьму с собой деньги и ценные вещицы. Мы сможем заказать не только лодку, но и вообще обустроиться на новом месте.

Эта мысль мне очень понравилась. Решив все хорошенько обдумать до разговора с Ирингой, я поспешила в сторону кухни.

Когда появилась на пороге прокопченного помещения, где находилось несколько служанок, я увидела нелицеприятную картину.

Девочка лет четырех или пяти в грязной одежде пыталась убежать от толстой кухарки, которая гонялась за ней с половником.

– Пошла вон с моей кухни, побирушка! – кричала яростно кухарка Виклина.

– Я только корочку возьму, госпожа, – несчастно прокричал босой ребенок, протягивая руку к столу, где лежал нарезанный хлеб. – Я не ела два дня.

– Наглый крысеныш, пошла вон! – процедила угрожающе кухарка и со всей силы ударила девочку половником по руке.

Малышка отдернула ладошку, прижав к груди и дуя на нее. Я же быстро прошла в душную кухню.

– Не смей бить ребенка! – грозно приказала я неопрятной кухарке, помня, что к слугам в этом мире обращались на ты.

Девочка затравленно взглянула на меня и попыталась убежать с кухни, но я ловко поймала ее и прижала к себе.

– Я ничего не брала! – завопила она испуганно. – Не наказывайте меня, госпожа!

Малышка попыталась вырваться из моих рук, словно затравленный зверек, а в ее золотистых глазах я увидела страх. Но слез не было. Похоже, девчушка привыкла к такому жестокому обращению. Поэтому даже не плакала от удара кухарки по рукам.

– Не бойся, маленькая, – ответила я ей ласково, прижимая девочку к себе. Шепнула ей на ухо: – Я не собираюсь тебя наказывать.

Светловолосая девочка несколько раз моргнула, словно не понимая, что происходит, и перестала вырываться. Ее лицо показалось мне очень милым, а черты знакомыми. На кого‑то она была очень похожа.

– Это мелкое отребье не заслуживает вашего внимания, госпожа! – гневно выдала кухарка, подняв половник, словно саблю для атаки.

 

Глава 16

 

– Эта девочка – человек. И заслуживает уважения, – ответила я, нахмурившись.

– Что вы говорите, госпожа? Какой человек? – возмущенно воскликнула кухарка. – Ее мать была жалкой рабыней, без роду и племени.

– И что же?

– А то, что эта крыска даже отцу не нужна, – продолжая доказывать свою правоту кухарка. Ее лицо от злобы покраснело, и она стала безобразна. – Не знаю, почему он не удавил ее, когда родилась. Все равно подохнет где‑нибудь.

– Замолчи уже! – приказала я грубо, окончательно разозлившись от ее мерзких слов.

В следующий момент девочка вырвалась из моих рук и побежала прочь с кухни.

– Чей это ребенок? – спросила я строго.

Все служанки молчали, а кухарка недовольно хмыкнула.