Снежный дом со свечой на окне
Наверное, раньше Андрей бы раскричался, или сказал бы что‑то издевательское, или пришёл бы в ярость от мысли, что его бросили и убежали, оставив без помощи. Да, наверное, так и было бы! Но сейчас у него на всё это не было никаких сил, поэтому он просто осмотрел съёжившуюся рядом Милану и вздохнул:
– Ты что? В такой одежде на улицу выскочила?
– Даааа…
– Я ж говорю, тупая! – нет, это не было оскорблением. Просто скупая констатация факта.
И тут Милану прорвало – она с рёвом и всхлипами рассказала, как выбежала, а потом сообразила, что за ней закрылась дверь, как она поняла, что сейчас замёрзнет, как она выразилась «совсем‑совсем», как начала биться в дверь, а когда уже устала и безнадёжно заплакала, дверь вдруг сама открылась.
– С ума сойти! – с выражением высказался Андрей, с трудом принимая сидячее положение. – Да чего ты шарахаешься‑то? С кем ты вообще общалась, что от любого движения так отпрыгиваешь?
– Нууу, мужчины разные бывают… – расплывчато сформулировала Милана.
Обычно на подобный вопрос она разразилась бы лекцией об абьюзерах, но сейчас как‑то не получилось у неё это высказывать.
– Да и женщины тоже, – вздохнул Андрей, ощупывая одной рукой солнечное сплетение, а другой – затылок. – Далеко ходить не надо. Ладно, не реви. Лучше переоденься – ты мокрая, как лягушка.
– Ещё и лягушкой обозвал! – собирала обиды Милана, прошлёпав по лужам к шкафу в своей комнате. – Мужлан!
Правда, это было скорее по привычке, без огонька…
К счастью, большинство её вещей было так и уложено в чемоданы, до сих пор стоявшие в гардеробной на первом этаже. Произошло это потому, что прислуги в коттедже не было, а Милане было откровенно лень разбирать вещи. Тем более что она была твёрдо уверена – родители скоро её отсюда заберут.
Милана собрала в охапку одежду из шкафа, в который вода ещё не успела просочиться, покидала в дорожную сумку косметику и прочие вещи, выволокла всё это из болота, в которое превратилась её спальня, и выдохнула облегчённо, покинув сырое и неуютное помещение.
– Я сейчас в ту комнату переберусь и там переоденусь, – сообщила она Андрею, кивнув на свободную спальню. – А ты… ты, может, встанешь?
– Нее, я ещё посижу, ну, или полежу… – сообщил Андрей. – Мне пока так удобнее. Кажется, там снег пошёл? Дивно просто!
– А что? – откликнулась Милана через дверь, сдирая с себя мокрую, холодную одежду и мечтая нырнуть в ванную.
– На улице моя одежда и продукты, – напомнил ей Андрей. – И я до них не дойду! Креативненько к нам праздник приходит!
– Да ладно… Да не может быть! У девицы есть совесть? – маляроштукатуры изумлённо переглянулись и снова уставились на мониторы… – Она и правда откапывает его обувь и продукты! Ты ж смотри! Одежду стягивает с веток!
Ничего‑то они не понимали в женщинах, эти Василий Бошинов с Дмитрием Петровским, и совесть тут была совершенно, абсолютно ни при чём! Милане попросту стало жалко… И кого! Мужчину!
Хотя чему удивляться?… В эти праздничные дни и не такие странные вещи происходят. Ведь правда?
Глава 10. Чучелком или тушкой
Милана и правда вернула в дом обувь и одежду Андрея, а с продуктов стряхнула снег, которым из вредности их присыпала.
– Пусть сам тащит! – решила она.
Правда, придя в дом и обнаружив Андрея на прежнем месте и в том же положении, чуть не зашипела от разочарования.
– Вот мужики… Только дай им повод поваляться – всю работу будут рады на нас, женщин, переложить!
Она громко потопала ногами в надежде, что этот тип поднимется и бодро побежит за своей едой, но ничего подобного не произошло.
– Эээй! Я тебе одежду и обувь принесла!
– Угу, – согласился Андрей.
– Вставай и иди за своим пакетами!
– Гррммм, – выразил возражение её собеседник.
– Там сейчас метель будет! – предупредила Милана мужа. – Заметёт всё!
– Слушай, ну будь ты человеком, занеси еду в дом, а? Полежать бы мне… – пробубнил невыносимый мужлан.
За что и поплатился, спровоцировав лекцию о лентяях, которые ничего не хотят делать, сидя на плечах несчастных женщин.
Через пять минут непрерывной трескотни Миланы с кучей заумных терминов и заковыристых фраз Андрей понял, что или он как‑то заткнёт источник этого кошмара, или попросту сдохнет.
– Принципы, что б им! – билась в голове неотвязная мысль. – Всегда считал, что это слишком дорогое удовольствие. Раз заставить не могу, придётся идти – иначе она не замолчит!
Шипя, как проколотая велосипедная шина, он медленно встал и поплёлся в свою комнату.
– Ну вот… А говорил, что дойти не можешь! – радостно неслось ему вслед – Я так и знала, что это всё враньё!
Андрей с трудом оделся и так же неспешно поволок себя к лестнице.
– Если буду покупать себе дом, сделаю его одноэтажным! – думал он, повисая на перилах через каждый шаг. – Так кирдыкнешься на втором этаже и будешь змейкой на пузе сползать со всех проклятых ступенек вниз…
На улице под ледяным ветром и колючими жёсткими снежинками ему немного полегчало, он добрался до пакетов без особых затруднений, но волоча ноги, как столетний старик. Хотя стоило ему наклониться, чтобы взять пакеты, как голова закружилась, и он нырнул в сугроб рядом со своим несчастным продуктовым заказом.
– Ну и где этот невозможный тип? Оставил дверь открытой, и нет его, и нет! – рассердилась Милана, которая, подходя к входной двери, теперь испытывала некоторый трепет.
Выглянуть в окно было делом недолгим…
– Он что? Совсем того? Решил прямо там расположиться на обед? – рассердилась она, увидев Миронова в сугробе. – Эй, тыыыы, псиииих! Чего ты в том сугробе забыыыыл? – прокричала Милана, распахнув окно.
Псих никак не среагировал, разве что попытался ноги подтянуть к себе поближе, силясь закуклиться и забыться.
– Ненавижу мужиков! Чего он придуривается! После удара шокером через час с человеком уже всё нормально! Я точно помню, мне рассказывали! А сейчас прошло уже… – она покосилась на часы. – Ээээ, примерно сорок минут! Это ж почти час, да?
Милана решительно закрыла окно и собралась идти в ванную, но, проходя мимо входной двери, вдруг вспомнила, как сидела там, с той стороны, и била, и била ладонями в непоколебимую ледяную поверхность.
