Снежный дом со свечой на окне

Дальнейшее она помнила слабо, зато Андрей, напротив, на всю жизнь запомнил приближающийся к нему со стороны лестницы нарастающий визг, сопровождающийся мельтешением смартфонного фонарика.

Откуда, из каких дремучих глубин сознания выныривает старый‑престарый женский инстинкт – в случае страшного и непонятного прячься за мужчину? Как срабатывает этот механизм даже у самых самоуверенных и современнообразованных? Загадка… Только вот Милана поступила именно так, как поступали все её пра‑пра‑прабабушки.

Правда, когда выхода нет, мужчины рядом нет, да ещё и дети за спиной, вопрос обстоит совсем‑совсем иначе – тут уж в наших женщинах просыпается чувство совершенно иное, диковатое, яростное и страшное, чего уж там… Тогда откуда ни возьмись и силы берутся, и отвага пополам с отчаянием. Недаром опытные охотники уверенно считают, что самый опасный зверь в лесу – это самка с детёнышами.

Но у Миланы детей пока не было, а вот муж, пусть даже фиктивный, был. Так что инстинкт безошибочно привёл её к Андрею и загнал к нему за спину, заставив там скорчиться от ужаса и схватить его за рукав.

– И чего это ты? – изумлённо уточнил Андрей, который аккурат перед отключением света достал из микроволновки пиццу и теперь её жевал, решив, что есть свет, нет света, без разницы. Еда есть, и доесть ему это не помешает.

– Тттттааааммм… – пропищала Милана. – Тттттам кто‑тттто в ддддом лезззет! В окно скребётся лапой!

– Какой лапой? – флегматично уточнил Андрей. Ему после его сегодняшних приключений уже плевать было на все лапы в мире вместе взятые. – Медвежьей?

– Неее знааааюююю! Костиииистооой! – всхлипнула Милана. – Оно скреблось так громко и противно! Я испугааалась!

– Какое окно? Ну в каком окне скребла твоя лапа? – тоскливо вздохнул Андрей, справедливо подозревая, что доесть ему не дадут – Милана мёртвой хваткой вцепилась в рукав правой руки, которая и держала кусок вожделенной пиццы.

– Уууу лестницыыыы… – Милана всхлипывала и вздыхала, невольно принюхиваясь к упоительному запаху, который был так близко.

– Ой, ну всё, всё, отпусти! Руку отпусти, говорю.

– А ты кккуда?

– Как куда? Пойду, окно проверю, и по пути посмотрю, где тут предохранители?

Милана даже не пыталась уточнить про предохранители – это было выше её разумения. Она с ногами забралась на диванчик, машинально прихватив со стола тарелку…

– Вот же заполошная девица! Ветку куста приняла за лапу! – вздохнул Андрей, посмотрев в окно.

Квадрокоптер, который и заставил ветку «лапой скрести по стеклу» он, разумеется, уже не увидел.

– Вася, не рискуй, хорошо хоть, что это сторона подветренная, не надо его к нам в окно, опускай с нашей стороны забора в снег, я схожу подберу! – переживал Дима. – Он же дорогущий, Хак голову снимет, если что…

Щиток с предохранителями Андрей тоже нашёл, и дом снова радостно засиял тёплым светом.

Зато кое‑чего Миронов не нашёл просто потому, что дело было заведомо безнадёжным.

– Лапа, от которой ты так верещала, это не лапа, а ветка куста, свет я включил, и… я не понял… а где моя пицца? – c тяжёлым вздохом уточнил он у Миланы, сидящей на диване в обнимку с его тарелкой. – Милка, ты что? Слопала мою пиццу?

– Я не Милка! Слушай, а у тебя ещё есть? По‑моему, там много коробок было, да? – алчно уставилась на него поборница правильного питания и образа жизни.

***

– Старый год… Старый год… – фальшиво мурлыкала Милана у себя в комнате, уставившись в экран телевизора. – И чего нам Новый принесёт?

– Милка! Где моя колбаса? Милкааааа! – раздался возмущённый вопль из кухни. – Милка! Что за грабёж практически посредь новогодней ночи?

– Чего сразу грабёж‑то? – пробормотала Милана, с закрытыми от удовольствия глазами откусывая от монструозного бутерброда из тонкого слоя хлеба и множества слоёв разных колбас. – Пааадумаешь, немного колбаски взяла. Кто её из сугроба‑то спас, а? То‑то же!

Андрею, который всё‑таки пришел уточнить судьбу пропавших продуктов и, распахнув дверь, уставился на Милану, скосившую глаза на противоположный от неё край гигантского бутерброда, ничего не оставалось, кроме как расхохотаться.

– Что? Твои заросли салата теперь можно выкинуть? – язвительно поинтересовался он.

– Зачем? В них очень вкусно заворачиваются кусочки колбаски… – умильно улыбнулась зелёным свёрточкам на блюде Милана. – И ты так можешь сделать – дарю рецепт!

– Аааа, а я‑то думал у тебя это… веганство или чего ты там проповедуешь в еде?

– Правильное питание! – прочавкала колбасой Милана. – Но у меня стресс! И я его того… прибиваю!

– Моими продуктами?

– Жадина‑говядина, зелёный помидор! – Милана, как абсолютно нормальная девчонка, скорчила забавную рожицу, – Ты мне муж, кстати, так что это и мои продукты! – она облизнулась на очередной бутерброд. – И вообще, если бы не я, и ты, и твои продукты так и были бы в том сугробе!

– Хмммм, и не поспоришь! – Андрей изумлённо косился на Милану, боясь спугнуть её настроение. – Ну ведь может же и говорить нормально, и выглядеть как человек, а не как… ой, даже не могу сказать, как кто! – думал он.

А вслух сказал:

– Тогда требую свою долю! Если бы не я, ты была бы без света и тепла, зато с костистой лапой в окне!

– А почему без тепла? – удивилась Милана.

– Милка, ну ты и дyрoчка! У нас же отопление на электричестве! – легкомысленно ответил Андрей и тут же поплатился за это!

– Ах, ты мужской шовинист, сексист и… и… скряга! – несколько нелогично закончила Милана, узрев, как Андрей уволакивает с блюда бутерброд. – И раз ты так… Я тебе отомщу! Буду тебя звать Дрююююнечкой!

– Нееееет! Только не это! – чуть не подавился Андрей, уже идущий к двери. – Тогда… тогда…

– Началось в колхозе утро – здравствуй, ёлка, Новый Год! – подытожил содержательный обмен любезностями между супругами маляроштукатур Вася, – Дим, давай что ли…

– Ну, за нас всех! – ёмко высказался Дима, поднимая рюмку. – И чтоб у нас всё было хорошо, долго и счастливо!

 

Глава 11. Каждый в своей норе

 

Новый год все празднуют по‑разному, встречая его первый день тоже отнюдь не одинаково.

Андрей обычно отмечал праздники шумно: с друзьями в клубе или где‑нибудь у моря, смотря куда его заносило.