Совершенные. Эхо Равилона

Конечно, каждый житель Империи знает об этом явлении. Короткое и быстрое Эхо могут создать даже дурные мысли. Более устойчивое Эхо возникает там, где совершилось что‑то дурное, – ссора, драка, потасовка. Сильный выброс негативных эмоций всегда вызывает подобное, и чем больше людей эти эмоции испытали, тем шире и глубже Эхо. Оно небезопасно, попавший в волну тьмы может заболеть, испытать приступ дурноты или сильную головную боль. Люди со слабым здоровьем и вовсе рискуют, поймав Темную волну. К счастью, Эхо недолговечно и быстро развеивается. Но я никогда не слышала, чтобы Темное Эхо буквально оживляло мертвое.

Или все это ненастоящее? Реалистичный бред?

– Равилон – самая огромная и совершенно неизученная яма скверны, – пробормотала Джема. – Мы не знаем, на что еще она способна. Похоже, мы видим прошлое. То, каким был город до его разрушения.

Она внезапно нахмурилась, словно что‑то поняв.

– Но Темное Эхо – это всегда результат негативных эмоций. Паника, страх, злость. Боль. – Глаза Джемы расширились. – Истинодух! Вэйлинг! Это может означать лишь одно! Это не просто день из прошлого. Это тот самый день! Это Падение Равилона! Прячься!

Я – почти выползшая из укрытия, сунулась обратно.

Яркий южный день внезапно потемнел, и, подняв глаза, я увидела, как диск солнца затягивается чернотой. Затмение? Или нечто иное?

Возникшая на фоне тьмы огненная искра показалась особенно яркой. Она начала крутиться, увеличиваясь и разбрасывая оранжевые капли. Пока не разрослась до оранжевого протуберанца. И он взорвался, выплюнув вниз огненные шары. Один врезался в крышу здания неподалёку, та вспыхнула. Верблюд рядом взревел и бросился прочь, со всех сторон понеслись крики, вопли, плач! Еще несколько шаров с гудящим воем протаранили здания. Я едва успела юркнуть под навес до того, как полыхнули соседние дома, брызнули во все стороны осколки лопнувших окон. Сверху посыпались камни. Испепеляющие шары расчертили темное небо бесчисленными полосами. Один угодил совсем рядом, и расплавленный жар окатил мое плечо. Я едва успела закрыться руками! Кожа моментально покрылась волдырями – самыми настоящими. Мирный, яркий, красивый Равилон превратился в настоящий ад! Уши заложило от рева огня, грохота ломающихся зданий и криков людей. Огненные шары полосовали небо и с треском врезались в камни, отчего те лопались, словно ореховые скорлупки!

Откуда‑то удушающе и мерзко тянуло горелым мясом, и я не желала думать, был ли то упавший верблюд или человек в бархатных туфлях!

Навес над нами загорелся, здание запылало. Мы попытались выбраться, но сверху, преграждая путь, рухнули балки. Кашляя от черного дыма и огня, мы барахтались, уже не понимая, где спасение. Казалось, его нет. Стало ясно, что страшное воспоминание не закончится, пока все вокруг нас не сгорит окончательно! Джема что‑то кричала, но я не слышала ее в реве огня. Неужели мы погибнем вот так и здесь? Среди людей, которых нет уже почти целый век! Нет! Я не хочу! Я не позволю!

Внутри меня что‑то ширилось. Что‑то не могло там уместиться. Не обращая внимания на творящийся вокруг хаос, я закрыла глаза. Это что‑то казалось огромным. Больше, чем могло вместить мое хрупкое тело. Раскинув ладони, я позволила этому выйти наружу. Даже под закрытые веки пробился свет, хлынувший вокруг, словно потоки воды. И эти волны света разорвали Темное Эхо Равилона.

Не выдержав напряжения, я рухнула на черный песок.

Песок?

– Кассандра… Кэсс! Ты жива?

Я открыла глаза и села, не сразу сообразив, что это Ржаник трясет меня, а не мир продолжает шататься и разрушаться. Моргая, осмотрелась. Вокруг снова были закопченные стены, развалины и черные дюны. Опиум тоже успел вернуться и теперь сидел рядом, как ни в чем не бывало намывая мокрую морду.

– Как ты это сделала? Что это было? Вэйлинг!

Я сжала кулак – волдыри медленно исчезали, оставляя розовую, заживающую кожу.

– Золотой браслет, – прохрипела я, увидев взгляд Джемы. Медленно встала, ноги слегка дрожали. – Все дело в нем.

Юстис – он никуда не делся, к сожалению, – сидел, обхватив колени худыми руками. Судя по выражению на лице Духа, произошедшее шокировало принца не меньше, чем нас.

– Это было невероятно, – ошеломленная Джема тоже встала и посмотрела наверх. Там сейчас пылало совершенно обычное солнце, медленно подбираясь к зениту. – Невероятно! Вэйлинг! Ты хоть понимаешь, что ты сделала? Ты же разорвала мощнейшее Темное Эхо! Аномальное! Просто разодрала в клочья! Да ты сильнее, чем твоя мать! Да ты… Истинодух! Да ты сильнее всех, кого я знаю! Истинный, невероятный миротворец!

Ржаник внезапно рассмеялась, а потом кинулась меня обнимать. Ее глаза на обожжённом лице сияли от радости и восхищения.

– Все, довольно. Мы по‑прежнему в полном дерьме, если ты не забыла. – Я ощутила, как что‑то давит в груди, словно там застряла колючая ветка и царапает, колет шипами вины… Что сделает Джема, когда поймет, что дело не в моих способностях и не в элитной нейропанели?

Впрочем… чтобы это узнать, нам надо выжить.

Я грубо отпихнула девушку и встала. Обвела задумчивым взглядом развалины и зубья башен‑ориентиров.

– Джема, появление Темного Эха можно рассчитать?

– Только если говорить о замкнутом пространстве. – Она осеклась. – Или об аномальной яме скверны. Хм… пожалуй. Но зачем?

– Нам нужна вода и провизия. Без них мы долго не протянем. – Я посмотрела на Опиума. Вот уж кто верно распорядился представленным случаем! – И кажется, у меня появилась идея, где их добыть.

– Ты же не думаешь… не думаешь взять что‑то внутри Эха? – Карие глаза девушки стали похожи на плошки, Юстис красноречиво покрутил пальцем у виска.

– Другого варианта у нас нет. Мы возьмем что сможем, а потом я разорву Темную волну. Но для начала надо понять, где и когда она возникнет.

Некоторое время Джема ошарашенно смотрела на меня. Потом облизнула сухие губы. И, схватив камень, начала что‑то чертить на песке.

– Темное Эхо – это спирально‑волновая функция, и теоретически ее появление можно рассчитать, такие опыты проводились. Если говорить грубо – то надо представить расширяющуюся книзу спираль, по которой прыгает шарик. От верха – эпицентра взрыва – до самого низа. А потом снова. Места соприкосновения шарика и спирали – и будут местами возникновения Эха. – Она быстро нанесла несколько знаков, подумала, что‑то стерла и дописала.

Я против воли восхитилась. Джема словно забыла о перенесенном ужасе, жаре, голоде и жажде, полностью сосредоточившись на поставленной задаче. Она выглядела максимально собранной и решительной. А еще – умной, что там говорить. В отличие от меня, Ржаник всегда любила учиться.

– В подобной зоне аномальное явление должно подчиняться формуле Байреля‑Голда… Первый взрыв – тот самый протуберанец, который мы видели, – загорелся вон над тем барханом… Это значит… Истинодух! Слишком много неизвестных! Ладно. Буду считать, что размер Равилона примерно совпадает с размерами Неварбурга…