Совершенные. Эхо Равилона

– Да может, и так, только что с ними дальше делать? Их кормить надо! Третьи сутки пошли, как мы… ну это. Взяли дворец. Я распорядился принести беднягам воды да пожрать, мы же не изверги какие‑то. Ты там того… Поговори наверху. Ну, с ним. С Рэем. Что дальше делать‑то будем? – Арчи глубокомысленно ткнул пальцем в потолок.

– Поговорю. – Зоя ещё раз окинула взглядом ряд железных дверей, за которыми томились пленники. – Вот прямо сейчас и поговорю. Что‑то еще?

Арчи внезапно смутился, переступил с ноги на ногу.

– Да это… Спросить хотел. Как ты?

– Не поняла? – Игла сдвинула брови, ощущая холодок костяной маски. – Что «как я»?

– Как ты… себя чувствуешь?

– Чувствую? – уставилась она на рыжего, и тот смутился еще больше. – Я не пострадала.

– О. Ладно.

Зоя дернула плечом, ощущая себя неловко. Проявления чужой заботы всегда вызывали у нее странные чувства. Злость. Почему‑то стыд. И еще удивление. Словно это было странно – заботиться о ней.

– Все в порядке, – повторила она.

– Конечно. – Арчи почесал макушку, отчего вихор встал дыбом. Уголок его рта все еще кривился, словно парень не мог избавиться от этой привычки, но глаза стали серьезными.

– А как… Он? – Вулкан снова ткнул в потолок, и Зоя мотнула головой.

Они помолчали, косясь друг на друга. Невысказанное и пугающее повисло в коридоре тягостной тишиной.

– Раз других вопросов у тебя нет, то я пошла! – рассердилась Игла.

Арчи хотел еще что‑то сказать, но так и не решился. Развернувшись на каблуках, Зоя пронеслась по коридору, от злости стуча кулаком в железные двери и пугая заключенных. А свернув за угол, едва не сбила с ног незнакомца. Тот нес две тяжелые корзины и выругался в голос, когда на него налетела девушка. Корзины рухнули на пол, одна перевернулась, и по камням покатились пластиковые бутылки. Верно, посыльный с кухни – поняла Зоя.

– Эй, полегче, красотка! Куда несешься? Ты едва не убила меня!

Красотка?!

– Переживешь! – рявкнула Игла, оборачиваясь на наглеца. Парень оказался симпатичным: каштановые пряди до ушей, синие глаза, выразительные черты лица и крепкое телосложение. – Сам смотри, куда прешь!

– Как я могу смотреть, если ты вылетела из‑за угла? – резонно возразил парень и вдруг широко улыбнулся. – Ого, девчонка в маске.

Он хмыкнул и безцеремонно осмотрел ее затянутые в кожу бедра и обтянутую рубашкой грудь.

– А ты горячая штучка, да?

Горячая штучка?

Вспыхнув, Игла одним слитным движением выдернула из рукава тонкое лезвие, сделала шаг и приставила острие к шее наглеца – прямо над яремной ямкой. Их лица оказались близко‑близко. Так близко, что в синих радужках Зоя увидела свое отражение.

– Не смей. Называть меня. Штучкой. – Выдохнула она, дрожа от злости. – Понял?

Парень моргнул. И неожиданно снова улыбнулся.

– Понял, принцесса, – мягко ответил он.

Кончик лезвия все же оцарапал кожу, выпуская капельку крови. Но в невероятно синих глазах незнакомца так и не появилось страха. Он смотрел в костяную маску девушки и по‑прежнему слегка улыбался, словно ничуть не боялся сумасшедшей, способной с легкостью перерезать его трахею.

И Зоя ощутила себя несколько… глупо. Что она делает? Что пытается доказать? И кому?

– Проваливай, – буркнула она, отступая.

Незнакомец пожал плечами, словно ничего и не случилось, присел и начал собирать в корзину раскатившиеся бутылки. Аккуратно сложив и легко подняв груз, он снова обернулся на девушку, которая вдруг осознала, что наблюдает за ним. Снова вспыхнув и порадовавшись, что маска скрывает лицо, Игла резко отвернулась и двинулась к лестнице.

– Кстати, я – Михаэль. Еще увидимся, принцесса.

Зоя хотела сказать, что ей наплевать на его имя, но она промолчала. И даже не стала оборачиваться, чтобы послать наглеца к демонам.

Принцесса? Да как он смеет! Все же надо было воткнуть нож посильнее…

Пролетев по пустым коридорам дворца, девушка взобралась по лестнице и оказалась на террасе. Рэй запретил приближаться к открытым площадкам, но Игле нужен был глоток свежего воздуха. Отсюда весь Неварбург лежал как на ладони. Зоя прислонилась к перилам и с усилием втянула воздух, ей показалось, что она задыхается. Рывком сняв маску, потерла лоб. И мрачным взглядом окинула раскинувшийся внизу пейзаж.

Дворец, построенный на холме, давал возможность увидеть город едва ли не целиком. Но сейчас улицы – парадные и белокаменные – казались вымершими. В домах не горел свет, улицы пугали тишиной и брошенными автомобилями. Центральная площадь Неварбурга, на которой всегда толпился народ, желающий отведать блинов с икрой или прокатиться на вечной ледяной горке, – превратилась в пустошь. На карнизах брошенных лавок, стилизованных под исторические избы, беспомощно трепыхались ленты. На прилавках протухало в бочонках тесто.

Люди покидали Неварбург в спешке и панике, это было заметно по множеству страшных мелочей. Раскачивающаяся на ветру дверная створка. Забытый посреди дороги ferrum mostro. Брошенная на полпути детская игрушка. Рассыпанные по тротуару вещи… Вещи, за которыми уже не вернутся, потому что хозяева бежали, рыдая от настигающего их ужаса.

Бежали от кошмара, поселившегося в их родном городе. От скверны.

Большая часть Неварбурга обезлюдела. Жители ушли, зато черных и синих мундиров с каждым днем становилось все больше.

Зоя снова потерла лицо. Чувствительные пальцы ощутили борозды шрамов, и она скривилась. Не стоило снимать маску. Даже наедине с собой.

– Ты расстроена.

Голос сбоку заставил Иглу вздрогнуть и покрыться мурашками от суеверного ужаса. Она дернула головой и увидела Рэя, который тоже смотрел на город. Но Зоя могла поклясться, что когда она вошла, брата на террасе не было.

– Есть с чего, не находишь? – Она красноречиво обвела рукой здание и Неварбург, потом торопливо надела маску и расправила плечи, почувствовав себя увереннее.

– Твое расстройство иного рода, – ровно ответил Рэй. – Нового. Что‑то случилось.

Зоя сжала кулак, почти ощутив на кончиках пальцев собственные шрамы. Словно они были грязью, которая оставляет следы. Как и скверна, которая их нанесла.

Мотнув головой, она повернулась к Рэю.

Он снова надел черное. Цвет ему шел, делая старше и выразительнее. В детстве Зоя и Рэй были чрезвычайно похожи, и даже будучи подростками путали соседей, которые принимали их за близнецов. Потом, конечно, стали видны различия, брат вытянулся и раздался в плечах, а девушка осталась тонкой, почти тощей. Но их лица все еще были мужской и женской версией одного слепка. Детского, подросткового или уже взрослого.