Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5
Дернул на себя дверь и едва увернулся от летящей в меня кости. Почти сразу из‑за двери на меня прыгнул один, потом второй противник. За их спинами были и другие. Все в каких‑то непонятных тряпках.
– Воу, стоп! – произнес я, отскочив назад и выставив перед собой руку. – Полегче, мужики! Свои!
Это сработало, они остановились.
– Это всего лишь форма! – пояснил я, держа автомат в левой руке.
Пребывая в растерянности, они смотрели на меня дикими глазами, борясь с желанием убить единственное препятствие у них на пути и вырваться на свободу. Одним из пленных, что решили любой ценой нейтрализовать своего надсмотрщика, оказался прапорщик Лось. Он был третьим, кого я увидел в проходе.
Заметив меня, он замер в нерешительности. Видно было, что вроде и узнал, а вроде и не совсем. Глаза уставшие, взгляд затравленный. Но потом он стал чуть более осмысленным.
– Громов? – хриплым, надтреснутым голосом произнес он. – Ты, что ли? Как?
– Здравия желаю, товарищ старшина! – негромко произнес я. – Домой вернуться не желаете?
Конечно, внешний вид у прапорщика был неважный. Как я и говорил ранее, он сильно похудел. Судя по всему, недавно был ранен, потому что левая рука у него была грубо перевязана грязными бинтами, в двух местах пропитанных темной кровью. На руках нестриженые когти, кое‑как то ли обкусанные, то ли обломанные. Одежда – рваные лохмотья, оставшиеся от «афганки», а на ногах старые, сильно рваные кроссовки – из дыр разве что пальцы не торчали. Весь загоревший, грязный. На голове волос по‑прежнему не было, зато на лице торчали клочки черных волос… Везде мелкие ссадины, царапины, синяки.
– Ты откуда здесь взялся, боец? Что за форма?
– Долгая история! Многое изменилось.
– Э! Хватит трещать! – вдруг раздался голос сзади. Спустя пару секунд из темного карцера показался еще один пленник, но выглядел он заметно лучше других. Уже в возрасте, примерно лет сорока пяти, но невысокого роста и худощавого телосложения. Выражение лица мерзкое, чем‑то напоминало гиену. Странно, как душманы такого оставили в живых? Им же молодая рабочая сила нужна, либо если просто человек крупный и сильный. А тут, ни рыба ни мясо. Офицер, что ли? Он посмотрел на меня оценивающим взглядом и, видимо, остался неудовлетворенным. – Ты еще кто такой?
– Разведка, – без подробностей ответил я. – Проездом тут. Благодарностей не нужно.
Естественно, мне не поверили – это было видно по глазам и недоверчивым лицам.
– Чего? – послышался чей‑то недоверчивый голос из глубины. – Какая еще разведка?!
– Советская! – кивнул я.
– Что ты несешь? – вновь спросил «офицер», глядя на меня с раздражением. – Что‑то ты больно молод, и похож не на разведчика, а на обычного дезертира. Что, шлепнул американца и забрал его форму? А этого душмана что, придушил?
– Нет, американец жив. А этот нет. Но в данном случае, это не имеет никакого отношения! Министерством обороны СССР здесь проводится специальная диверсионная операция. Если поможете, уходить будем вместе, так больше шансов выбраться. Есть план. Отчитываться я не стану, на это нет времени.
– Слушай меня, парнишка…
– Ничьи приказы я не выполняю! – отрезал я. Этот мне чем‑то червяка напоминал. Скользкий и хитрый.
– А? Назови свою фамилию и воинское звание! – язвительно потребовал офицер. Его поведение было максимально глупым и дерзким. Что, решил помериться возможностями?! Глупец! Он благодарным должен быть, что его выпустили из карцера, а он пальцы гнет.
Остальные подозрительно молчали.
– Не могу! – спокойно ответил я, наградив его уничтожающим взглядом. – Фамилия у меня слишком известная, чтобы я ее называл. Да и времени у меня на это дело нет.
– Я теперь командую, тут все живы, потому что я договорился! Я майор советской армии, Петухов! – тот расправил плечи, отчего действительно стал похож на старого общипанного петуха.
Хорошая фамилия у него, как раз соответствует характеру. И кукарекает так же.
– Ясно, товарищ Петухов! – кивнул я, затем добавил: – Короче… У вас два варианта, либо делаете то, что я скажу, либо…
– Нет! – хмыкнул тот.
– Нужно будет кое‑что сделать и внимательно следить за временем. Вы на территории Пакистана, до границы не более пятнадцати километров.
– Не буду я ничего делать! – нахмурился тот. – Ни я, ни мои люди не хотят знать, кто ты такой и почему на тебе военная форма американской армии… Ты вообще кто такой? Ну и что, что освободил нас? Тебе и самому страшно, нечего тут из себя героя корчить. Командование сороковой армии на территории Пакистана никаких специальных операций не проводило и не будет. Короче… Мы как‑нибудь сами справимся. И не вздумай мешать нам.
Он шагнул вперед, попытался небрежно оттолкнуть меня, но не получилось.
– Ты совершаешь глупость! – прошипел я. – Далеко вам не уйти! Здесь кругом враги!
– А это уже мои проблемы. Отойди! – процедил он, сверкнув глазами.
Морда у него была настолько неприятной, что хотелось ее приложить о стену карцера. Да так, чтобы зубы обязательно щелкнули. Знаю я такой тип офицеров, понты и самомнение выше Останкинской телебашни. Такие ничего не понимают, спесь застилает им глаза, они постоянно ищут возможность быть выше всех, при этом ничего собой не представляя. Они доставляют проблемы себе и другим. Из‑за своих же глупых и необдуманных действий, они быстро находят виновного, затем ловко сваливают всю ответственность на него. Мерзкий тип людей и еще более мерзкий, если человек при этом носит погоны и офицерский мундир. Паразит, сидящий в армии, потому что хорошо. Такие в девяностых побегут первыми, став «новыми русскими».
Мне все стало понятно. Такому ничего в голову не втолковать, там в мозгах своя правда. И на основании этого, мой план только что изменился. Это даже хорошо, станут частью моего плана, сами того не подозревая.
– А! Да ради бога! – легко и просто ответил я, затем сунул ему автомат сторожа. – Флаг тебе в руки, товарищ Петухов. Только шум зря не поднимай, а то уйдешь недалеко! Душманов тут много! Людей своих не подведи!
– Разберусь без сопливых героев! – гневно пробурчал тот. Затем обернулся к остальным. – Мужики, за мной! Я вас выведу!
Пригнувшись, и вытянув шею, словно страус, он двинулся к кустам, что росли вдоль дороги – за ним потянулись другие пленные, один за другим. Шесть человек. Они совершали грубую ошибку – майор заведет их туда, откуда он не выберутся. Только зря погибнут.
– Гнида! – процедил я, глядя ему в след. Сам с автоматом, остальные, как цыплята – за ним. Слепо верят, что он командир.
Вновь стало тихо. Позади меня, послышался шорох.
Я обернулся и увидел Лося… Он никуда не пошел!
Шагнув ко мне, он тихо произнес:
