Страсть под грифом «секретно»
– А кто это был? – в кабинет заглядывает реальная стажерка, приставленная ко мне ещё две недели назад. До сих пор не понимаю, как так вышло, что я не смогла отбиться от роли наставника. – Такой мужчина симпатичный… И такой злой, – хохотнув, она прикрывает за собой дверь.
Хорошая девочка. И теоретик прекрасный – всё знает, всё понимает, но как практик – пока отстает.
Дело не в том, что она трупов или крови боится, нет. В судебную медицину люди случайные не попадают. Будущие эксперты ещё на стадии обучения осознают, с чем и как им придется работать. Никаких «ах, так тут трупы…», я ни разу не слышала ни от кого из коллег.
У девушки другой недостаток. Она слишком болтлива.
Кто‑то скажет, что я слишком строга, но, когда Лида начинает при вскрытии зависать, вспоминая истории из жизни, мне очень хочется ее придушить.
Возможно, всё дело во мне, я интроверт, как и многие в нашей профессии. У нервной системы есть стандартные защитные функции, и это одна из них.
– Дурачок какой‑то, – отмахиваюсь.
Заняв свое рабочее место, регулирую высоту кресла. Этот парнокопытный, судя по всему, так долго ждал, что даже обживаться начал. Козел.
– А я думала, бандит! – Лида выглядит взбудораженной. Словно птичка на жердочке, встрепенувшись, распушает свои перышки.
Я морщусь.
Он ей понравился, что ли?!
Не верю своим ушам.
Нет, я в курсе, что многих девушек прельщают, так сказать, опасные элементы. Но в отличие от многих никогда о последствиях не забываю. Там, где есть смерть, нет места романтике. Мы не в сказке живем.
– Лена, он Вам не понравился? – не унимается Лида.
– Он не на свидание меня звать приходил, – откинувшись на спинку кресла, разглядываю Лиду.
Блондинка, рост средний. Черты лица приятные, я бы даже сказала – миловидные. Рядом с Олежкой она бы смотрелась неплохо, но лучше не стоит. Я ведь злопамятная, могу и подпортить ей стажировку.
– Мне кажется, я его где‑то видела…
Она опускается на кресло для посетителей и задумчиво хмурит светлые брови. Достает телефон из кармана рабочего халата, к слову сказать – чистого (вопреки устоявшимся стереотипам, мы не ходим весь день перепачканными в крови), и быстро набирает что‑то в поисковике. Секунда – и уже светится, словно выиграла автомобиль!
– Вот! Ястребов Олег Викторович… Бизнесмен… Владелец группы компаний, занимающихся строительством жилых домов и дорог.
– А ты говоришь – бандит. Уважаемый человек, – смеюсь.
Да… Олежа Викторович, ничего необычного в Вас нет. Предсказуемо всё, до зубного скрежета.
Одно непонятно, зачем птица такого высокого полета сама к нам прилетела. Можно было ограничиться прихвостнями.
Пока Лида изучает информацию, я продолжаю мысленно глумиться над мужиком.
Честно? Меня такие наглецы раздражают. Наверное, у меня на генном уровне заложена потребность осаждать таких уродов.
– Вот тут есть информация о том, что его отец в девяностых был криминальным авторитетом… Но сумел легализоваться. Виктор Ястребов, по кличке Ястреб. Предположительно отвечал за поставку оружия на Северо‑Западе…
– Его вина не была доказана, – перебиваю свою любознательную стажерку. – Следствие шло много лет, но доказательную базу так и не удалось собрать. Позднее его избрали представителем в Совет Федерации. Я знаю, что это за семья.
– И всё равно выставили его за дверь? – охает она.
– Люблю острые ощущения, – усмехаюсь.
Надеюсь, Олежке хватит ума оставить меня в покое.
Послав его ко мне, руководитель Бюро будто бы поиздеваться решил. Мог ведь решить проблему самостоятельно или назначить на вскрытие другого специалиста. Лидочку, например.
Спустя минут десять мы спускаемся с ней на первый этаж и идем прямиком в секционный зал. Проводим за работой несколько часов. Сначала Лида мне ассистирует, под диктовку записывая данные для заключения, а после я помогаю ей провести вскрытие.
Вечером, когда я уже собираюсь отправляться домой – завтра придется дежурить в составе оперативной группы и надо бы отдохнуть, доставляют труп Генрихова. Тот самый, о котором пекся Олежа.
Обычно вскрытия мы проводим в порядке очереди. Никто не бежит с ножом наперевес исполнять свои обязанности. Но этот почивший вызывает у меня интерес.
– Ты остаешься? – с удивлением уточняет Лида.
– Я одним глазком, – подмигнув ей, снимаю куртку и иду за чистым халатом.
На первый взгляд случай кажется вполне стандартным. Множественные ножевые… Да‑да, это тот самый мужчина, труп которого незадачливый оперативник отправил в морг до того, как я на место преступления прибыла. Учитывая все казусы, происшедшие с ним – даже везли его, судя по позднему прибытию, через Москву, и повышенный интерес семейства Ястребовых… Заняться им завтра нужно будет внимательнее.
Когда я добираюсь до своего мерса, на улице уже темно, и машин на парковке – раз два и обчелся. Дежурные специалисты да охрана. Оно и понятно – у большинства сотрудников семьи имеются, зачем им торчать сверхурочно? У нас и так рабочий день не нормирован.
Пока я еду домой, несколько раз мне звонит дед.
Надо же… Несколько месяцев мы с ним не общались.
Что? Уже донесли?
Скинув вызов, размышляю над тем, мог ли его так взбудоражить визит Ястребова? Боится, что я поведу себя неблагоразумно и поведусь на мужика с сомнительной репутацией и тугим кошельком?
Чур меня чур.
Высокомерные, заносчивые типы, считающие, что вместо приветствия все девушки должны без лишних сомнений на колени опускаться перед ними, меня никогда не интересовали. Скорее наоборот, раздражали. И дело не в том, бандит ты, чиновник или уважаемый бизнесмен. Правила приличия едины для всех. Избранных нет. Базовое содержание у всех людей одинаковое, мне ли не знать.
«Елена, ты ведешь себя неразумно», – прилетает сообщение от деда.
Так и вижу, как он писал его, недовольно поджимая губы.
Любимой внучкой меня не назвать. Я, скорее всего, в его понимании – нежелательное последствие. Но, так как других кровных наследников у Бориса Макаровича нет, приходится как‑то мириться с моим существованием.
