Сумрак Чужой войны

– На данный момент нанесенные противником рассекающие удары уже привели к попаданию в окружение значительных сил армии графа Минского. Нужно отдать должное его бойцам – они не сложили оружие, несмотря на отчаянное положение, и их сопротивление в некоторой степени сковывает продвижение войск коалиции дальше на восток, однако в сложившихся обстоятельствах долго сражаться без подвоза боеприпасов и снабжения продовольствием они не смогут, а собрать хоть какие‑то силы для прорыва к окруженным нам мешают всё те же специальные боевые группы противника, которые даже диверсионными не назвать – слишком уж велика их огневая мощь и насыщенность бронетехникой.

Похоже, доклад герцога окончен. Он откладывает в сторону указку и обводит взглядом собравшихся, словно предлагая им высказаться по поводу услышанного.

– Ваша светлость, – вежливо, но настойчиво произносит граф Боргин. – Как генерал‑аншеф и командующий императорской гвардией, я позволю себе ещё раз обратить ваше внимание на тот факт, что, несмотря на мои неоднократные предложения, ни вы, ни его величество так и не одобрили отправку на фронт моих гвардейцев. Заверяю вас, Первый гвардейский полк уже решил бы проблему вражеских диверсантов, какими бы необычными и хорошо подготовленными они ни оказались, и сейчас армия графа Минского не находилась бы в столь плачевном состоянии. Теперь же время во многом уже упущено, и нам придется решать гораздо более серьезную проблему, чем в начале войны.

Понятный заход. Не знаю, действительно ли генерал‑аншеф был столь настойчив в своих предложениях немедленно отправить гвардию ликвидировать специальные боевые группы коалиции, но сейчас он явно страхует себя от возможного провала нашей предстоящей совместной миссии, а заодно и намекает, что не стоило терять время, ожидая прибытия какого‑то деревенского барона с горсткой людей и едва десятком единиц бронетехники, чьи обещания остановить войну одной лишь демонстрацией своих кустарных поделок, оказались не более чем пустыми словами.

Да, именно такую интерпретацию событий в последние дни активно заливают в уши императору некоторые его приближенные, и Боргин среди них самый активный. Впрочем, Богдан Первый пока на эти речи реагирует сдержанно, что даже немного удивительно. Тем не менее внутренняя борьба в его голове наверняка идет очень серьезная. В словах моих недоброжелателей есть логика, пусть и несколько извращенная, вывернутая исключительно к их пользе.

– Оставьте это, граф, – отвечает вместо герцога император. – Я знаю, что вы хотите сказать, но решение о ваших совместных действиях с бароном Беловым уже принято и не является предметом обсуждения на этом совещании. Сейчас я жду от вас конкретных предложений по нейтрализации отрядов противника, дерзко и крайне эффективно работающих в нашем ближнем тылу.

– Мои предложения уже звучали в этом зале, – граф Боргин, похоже, не собирается уступать.

Ведет он себя довольно рискованно, особенно с учетом того, что император фактически отдал ему прямой приказ засунуть свои амбиции куда поглубже и высказываться только по существу поставленной задачи.

 

– Напомню, что я предлагал выдвинуть первый гвардейский полк к линии боевого соприкосновения, – взяв в руку указку, продолжает генерал‑аншеф, – и совместно с ещё сохранившими боеспособность армейскими частями графа Минского имитировать сосредоточение войск для нанесения контрудара по наступающим с северо‑запада на Малую Оршу механизированным соединениям противника. Действующие в нашем тылу боевые группы коалиции наверняка отреагируют на эту угрозу, попытавшись вновь нанести удар, однако в этот раз им придется столкнуться с лучшими боевыми морфами и техниками империи, готовыми к нападению и знающими, что оно непременно произойдет. Уверен, такая встреча станет для вражеских диверсантов последней. Вернее, уже стала бы, если бы мы провели эту операцию своевременно.

– Моя служба уже пыталась осуществить похожий план, граф, – подключается к обсуждению генерал Бубнов. – Результат вам известен. Усиленное звено оперативников, выдвинутое в район предполагаемых действий боевой группы врага, просто исчезло, даже не успев доложить об обнаружении противника или о том, что подверглось нападению. Напомню, среди моих людей тоже были очень сильные морфы и техники с уникальным оборудованием.

– При всем уважении, генерал, – в голосе графа Боргина хорошо слышны нотки превосходства, – тайная служба – это всё же не гвардия, а открытая война с врагом – не ликвидация засланной в столицу группы разведчиков‑нелегалов. Наши с вами подчиненные обучены действовать совершенно по‑разному, и там, где ваши оперативники потерпели неудачу, гвардейцам сопутствовал бы успех.

Бубнов сохраняет на лице бесстрастное выражение, но оставлять такой выпад в свою сторону без ответа явно не собирается. Впрочем, что‑либо возразить ему не позволяет император.

– Хватит, господа! – в голосе Богдана Первого лязгает сталь. – Генерал‑аншеф, правильно ли я понимаю, что у вас нет никаких актуальных предложений по пресечению действий боевых групп противника в нашем тылу? Если так, то давайте дадим возможность высказаться другим участникам совещания.

– Предложения есть, ваше величество, – тоном ниже отвечает Боргин, слегка сдавая назад. – Увы, мы потеряли много времени, ожидая прибытия барона Белова. Итогом этого бездействия стало оставление нашими войсками Малой Орши. Тем не менее мой план ещё сохраняет актуальность, хоть его и придется несколько изменить. В целом идею устроить демонстративное сосредоточение сил для контрудара я по‑прежнему считаю правильной, но в новых обстоятельствах ловушку, расставленную на боевые группы врага, можно сделать ещё более изощренной. В прошлую кампанию барон Белов умудрился очень расстроить многих наших высокопоставленных оппонентов, и теперь его присутствие рядом с фронтом может стать прекрасным раздражителем для противника. Узнав о появлении его отряда в зоне сосредоточения наших войск, враг обязательно нанесет удар.

– Хотите использовать барона Белова и его людей в качестве приманки? – чуть изгибает бровь император. – Вообще‑то, я полагал, что ему будет отведена в предстоящей операции совсем другая роль. Впрочем, продолжайте, граф.

– Да, ваше величество, именно в качестве приманки, – медленно кивает Боргин. – Это лучшая роль, которую способен сыграть отряд барона, учитывая его малочисленность и явную уверенность противника в том, что его боевые группы смогут справиться с шагающими танками Белова. Кстати, я не исключаю, что эта уверенность имеет под собой все основания, иначе враг не вел бы себя так нагло.

Артистизм, харизма и ораторское искусство у графа Боргина на высоте. Император, герцог и остальные участники совещания слушают его с большим интересом, хоть на лицах некоторых из них и читаются серьезные сомнения в реализуемости этого плана. Увы, таких буквально единицы.

– Я полагаю, отряд барона Белова необходимо передать в непосредственное подчинение командиру второго механизированного батальона первого гвардейского полка виконту Мерешкову. При выдвижении нашей колонны в район сосредоточения мы не станем злоупотреблять средствами маскировки, чтобы лазутчики противника с гарантией выявили присутствие шагающих машин барона в составе полка. Пока внимание шпионов врага будет сосредоточено на людях и технике Белова, мои морфы с соответствующими способностями отследят выдвижение боевых групп коалиции к нашей точке сбора, после чего по ним нанесут упреждающий удар первый бронетанковый и третий механизированный батальоны, которые будут постоянно поддерживаться в состоянии полной боевой готовности.

Граф Боргин замолкает и выжидательно смотрит на императора, не упуская при этом из виду и лица остальных штабных офицеров. Его взгляд лучится уверенностью и готовностью немедленно повести в бой своих людей, чуть ли не лично возглавив атаку. Артист он, конечно, великолепный, хоть, на мой взгляд, местами всё же слегка переигрывает.