Сумрак Чужой войны

– Он что, реально верит в этот бред? – звучит на общем канале слегка озадаченный голос Шелы, и я с её оценкой полностью согласен.

– Здесь никто толком не понимает, с чем им пришлось столкнуться, – спокойно отвечает Тапар. – Возможно, граф Боргин действительно уверен в способности своих людей решить возникшую проблему.

– Барон, пошли этого позолоченного идиота в задницу, – коротко подводит итог обсуждению Ло.

Я с интересом слушаю комментарии союзников, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Поведение графа Боргина меня, само собой, не радует. Он сходу хочет поставить меня в полностью подчиненное положение, причем готовит мне позицию даже не на одну, а на две ступени ниже себя, в строгом соответствии с разницей в титулах. На этом совещании мне пока высказаться не предлагали, а самому влезать в дискуссию императора с высшими аристократами барону вроде как не по рангу. Впрочем, обо мне вряд ли забудут. Не зря же император снизошел до отдания мне личного приказа через цепочку вассальной подчиненности.

Кажется, и до Богдана Первого постепенно начинает доходить странность ситуации. Он сам и его штаб почти неделю ждали моего прибытия, не задействуя в боях свои элитные резервы, и теперь я стою здесь, как мебель и терпеливо выслушиваю речи командующего гвардией, ожидая возможности высказаться, которую мне никак не могут предоставить. Спасает положение, если можно так выразиться, генерал Бубнов.

– Ваше величество, – почтительно обращается к императору глава тайной службы, – не стоит ли нам выслушать мнение барона Белова? Оценки его роли в том, что мир оказался столь хрупким и непродолжительным, весьма противоречивы, однако барон вызван в столицу вашим приказом именно для участия в решении той проблемы, которую, по мнению многих ваших верных слуг, он сам же и создал.

Выслушав Бубнова, Богдан Первый на пару секунд задумывается, а потом медленно кивает генералу и переводит взгляд на меня.

– Барон, глава моей тайной службы прав, – выражение лица императора сложно назвать приветливым, да и его тон ничего хорошего мне не обещает. – Прочный мир, о котором вы нам так много рассказывали, на деле оказался фикцией. Мы потратили время и немалые ресурсы, выделенные вам на создание мифического «чудо‑оружия», которое должно было повергнуть наших врагов в трепет. В результате ваш план не сработал, и вместо мира мы получили войну, причем на гораздо худших условиях, чем сложились до вашей авантюры с захватом лидеров вражеской коалиции. Авантюры, на которую вы пошли вопреки приказу вашего сюзерена!

Голос императора дрожит от праведного гнева, а на лицах большинства его приближенных я вижу злорадные ухмылки. Мне становится искренне интересно, о чем думают эти люди в преддверии надвигающейся на империю катастрофы. Им что, станет легче, если меня прямо сейчас отправят в застенки тайной службы? А дальше‑то что? Фронт рушится, и не через месяц, так через два в Москву войдут механизированные колонны франков, бритов и шляхтичей. Что‑то здесь не так. Обвинения в мой адрес уже прозвучали, но угроз жестоко покарать меня за содеянное, я что‑то пока не слышу. Даже интересно, дойдет ли до них дело.

– Нехорошие слова говорит, – комментирует речь императора Ло. – Но вокруг нашего расположения пока всё спокойно. Обычные гвардейские посты и никакой подозрительной активности. Не похоже, что против нас что‑то затевается. Впрочем, если у тебя возникнут проблемы, Крокодил на позиции, да и мы не так уж далеко.

– Я бы мог ещё долго продолжать в том же духе, – чуть сбавив тон, заявляет император. – Но мы не для этого здесь собрались. К решению вопроса о том, что с вами делать, барон, мы вернемся несколько позже, когда кризис на фронте будет преодолен. А сейчас я хочу услышать, что вы думаете по поводу того, как нам выйти из критической ситуации, в которой мы оказались благодаря вашим необдуманным действиям и излишней самонадеянности.

 

Глава 2

 

– План, предложенный его сиятельством графом Боргиным, представляется мне достаточно разумным, – я сходу повергаю собравшихся в некоторое недоумение. От меня явно ждут других слов. Впрочем, разочаровывать аудиторию я не собираюсь и продолжаю уже в совершенно ином ключе. – Тем не менее некоторые его детали, на мой взгляд, нуждаются в корректировке. Во‑первых, включать мой отряд в один из батальонов первого гвардейского полка мне представляется нецелесообразным. Мы не проходили боевое слаживание с гвардейцами и плохо знаем возможности друг друга, не говоря уже о разнице в применяемой тактике. Как следствие, в реальном бою возможны очень неприятные эксцессы, вплоть до дружественного огня, чего допускать ни в коем случае нельзя. Во‑вторых, при всей привлекательности идеи с приманкой, уважаемый генерал‑аншеф упускает из виду тот факт, что основными сильными сторонами моей бронегруппы являются высокая мобильность, хорошая скрытность и мощные системы сканирования, позволяющие заблаговременно обнаруживать врага. Если добавить к этому огневую мощь шагающих танков, напрашивается вывод, что именно мой отряд имеет смысл использовать для обнаружения боевых групп коалиции и нанесения по ним внезапных ударов во время их выдвижения к целям. Если же мы будем находиться в колонне или в расположении гвардейского полка, использовать наши преимущества будет весьма затруднительно. Поэтому я предлагаю поменяться ролями. Гвардия и армейские части смогут более чем достоверно изобразить сосредоточение сил для нанесения контрудара и привлечь этим внимание противника, в то время как мой отряд возьмет на себя обнаружение и уничтожение его боевых групп.

– Возражаю! Это глупость и очередная авантюра! – лицо графа Боргина искажается от праведного гнева.

Командующий гвардией, похоже, возмущен вполне искренне и действительно до глубины души оскорблен моей наглостью, но при этом продолжает тщательно отыгрывать свой спектакль перед императором и его братом, причем с немалым актерским мастерством.

– У вас, барон, совершенно недостаточно людей и техники для решения такой задачи, – резко разворачивается ко мне Боргин, – а значит, для победы над столь опасным и хорошо оснащенным врагом вам просто не хватит сил. К тому же ещё не факт, что вам удастся первыми обнаружить противника. Или вы считаете, что ваши подчиненные справятся с этим успешнее лучших боевых морфов империи, состоящих на службе в гвардии?

Граф явно уверен, что выложил на стол совершенно неубиваемый козырь, но я лишь мысленно говорю ему за это спасибо.

– Да, ваше сиятельство, именно так я и считаю, – мой ответ звучит спокойно и даже равнодушно, и это бесит Боргина ещё сильнее.

– Это неслыханно! – восклицает он, вновь переводя взгляд на императора. – Ваше величество, как мы можем ставить успех столь важной операции в зависимость от участия в ней настолько самонадеянного человека, совсем недавно бывшего простолюдином и обычным деревенским охотником? Неужели мы, высшие аристократы империи, должны слушать этот бред от выскочки, уже не раз доказавшего, что его слова – не более чем сотрясание воздуха?!

– Рейд в тыл противника и захват лидеров вражеской коалиции – это, на ваш взгляд, сотрясание воздуха? – негромкий голос генерала Бубнова разрывает тишину, повисшую в зале после эмоциональной речи графа. – Да, последствия этого поступка неоднозначны, но сам факт – прямое доказательство того, что барон Белов умеет не только говорить, но и действовать, причем иногда с просто запредельной эффективностью.