Тайна Дома трех вязов

Форестье уловил в голосе дворецкого такую глубокую печаль, что счел за благо сменить тему. Он попросил Анри как можно более откровенно рассказать о гостях.

Генерала в «Трех вязах» знали хорошо. Он был честным человеком, которым Анри восхищался. Месье Моро и мадам Лафарг приезжали всего два раза, но мадам Лафарг всегда в сопровождении мужа. Дворецкому не импонировали их легкомыслие и легкость, они слишком явно чувствовали себя как дома. Что касается доктора Вотрена, Анри видел его впервые и не составил о нем особого мнения.

– Граф испытывал финансовые трудности, но оказал нам роскошный прием. Вам не показалось, что в этот вечер он особенно постарался?

– Показалось, месье. Он убедительно попросил меня не экономить, чему я очень удивился.

– Граф пытался произвести на нас впечатление?

– Очень может быть, месье. Если только он не задумал что‑то другое. Когда его светлость отдавал столь точные приказы, это означало, что он обдумывал их долго и тщательно.

Просматривая записи в блокноте, лейтенант вспомнил об анонимных посланиях, оставленных в почтовом ящике. Слуга был ошеломлен. Он ничего не знал об этих письмах и не мог назвать ни одного врага графа. Когда Гийомен попросил его подтвердить свое алиби, дворецкий слово в слово повторил то, что рассказал прежде, в гостиной. Выслушав ответы Анри еще на несколько вопросов, его отпустили.

– Языки начинают развязываться, – сказал полицейский. – Из идеального работодателя Монталабер превратился в недостойного отца и скупого, погрязшего в долгах хозяина. Вы подозревали, что у него проблемы с деньгами?

– Более или менее… Когда я приехал, меня удивило ветхое состояние комнаты. И мне показалось странным, что в таком большом доме так мало слуг.

– Как вы думаете, это может быть как‑то связано с убийством?

– Возможно, даже если трудно представить, как именно.

Лейтенант встал и закурил сигарету.

– Я удивился, что вы не попросили дворецкого с самого начала подтвердить свое алиби.

– Не счел необходимым. Я не верю, что он виновен.

– Но… хозяин явно мало ему платил!

– И что? Что ему дало бы это убийство? С учетом долгов, которые наделал граф, имущество будет продано с молотка, и дворецкий, вероятно, потеряет работу.

– Монталабер мог завещать ему приличную сумму.

– Честно говоря, очень сомневаюсь. И даже если так, Анри не из тех, кто пойдет на чрезмерный риск. Он предпочел бы закончить свои дни здесь, в мире, пусть и скудном, а не оставлять все на волю случая.

– Забавно, но мне показалось, что вы хотели заманить его в ловушку, спросив, где можно спрятать пистолет…

– Никаких ловушек, я и в самом деле хотел узнать его мнение по этому вопросу.

– И что?

– Его ответ не сильно обнадеживает. Отыскать оружие будет трудно. Не понимаю, как убийца от него избавился! Остается надеяться, что в спешке он не успел стереть отпечатки пальцев.

– Вполне возможно, на нем были перчатки.

– Все произошло так быстро, что вряд ли у него было время на перчатки. Пришлось бы их снимать, а потом прятать… Еще и пистолет… нет, вряд ли.

В дверь постучали. Пришел полицейский, который сообщил, что тело унесли. Лейтенант попросил его подождать в коридоре.

– Я вернусь завтра утром, чтобы проследить за ходом расследования, – сказал он Форестье. – А вы что будете делать?

– Спать точно не лягу… Голова гудит. Проведу ночь в кабинете. Туда лучше никого не впускать. Заодно просмотрю кое‑какие бумаги графа… Надеюсь, вы не будете возражать, если я взгляну на документы?

– Совсем наоборот. Если вы сможете расчистить к ним дорогу…

Форестье поднялся с дивана.

– И потом, понимаете, нигде не думается об убийстве так свободно, как на месте преступления.

 

Глава 13

Бурная ночь

 

Сидя за дубовым письменным столом, Луи Форестье пытался проникнуть в мысли жертвы. Он надел перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев в ожидании экспертизы, которую проведут его коллеги из криминальной полиции.

Случайно ли раздался вечером тот телефонный звонок, или сообщник убийцы позвонил ровно в десять вечера, чтобы заманить Монталабера в кабинет как в мышеловку? Второй вариант казался вполне убедительным, поскольку иначе комиссар не понимал, откуда убийца узнал бы, что пришло время действовать.

Считая, что за ним наблюдают или подслушивают, граф включил граммофон, чтобы заглушить музыкой разговор. Один из гостей – или Анри – мог воспользоваться перерывом после игры в вист, чтобы пройти по коридору, через салон или холл, и застать Монталабера врасплох. Граф, несомненно, удивился такому вторжению, но не встал и не закричал, поскольку не мог предположить, что кто‑то из гостей или слуг явится его убить. Убийца подошел к столу, достал пистолет и выстрелил в графа в упор. Затем спрятал пистолет, достал браунинг из ящика письменного стола и бросил его на пол. Все это можно было сделать менее чем за минуту. Сценарий вполне логичный, вот только Форестье все ломал голову над тем, каким образом убийца покинул комнату. Как ему это удалось?

Комиссар встал, чтобы еще раз осмотреть дверной замок. Модель самая обычная, но даже самые лучшие взломщики не смогли бы быстро и легко закрыть его снаружи. Взяв со стола лупу, комиссар внимательно осмотрел ключ. На нем не было ни единой царапины, которые могли бы оставить щипцы взломщика.

Форестье подошел к окнам и раздвинул шторы. На полу сверкнули осколки стекла. Болты в шпингалетах были прочными, и закрыть чугунные задвижки снаружи казалось совершенно невозможно. Даже кусок бечевки или проволоки ни за что не просунуть между створками и перемычками: рамы закрывались плотно.

Более того, предположить, что убийца сбежал через окно, было очень сложно. По словам гостей, с момента выстрела до появления первых свидетелей у двери в кабинет прошло не более пятнадцати секунд: сначала подбежали доктор Вотрен, мадам Лафарг и Анри, затем Моро и он сам. Только генерал немного задержался, но он был уже немолод – чтобы вылезти из окна, обойти дом и добраться до кабинета, Гранже потребовалось бы много времени. Не говоря уже о том, что окно пришлось бы закрыть снаружи!

Оставив на время загадку закрытой комнаты, комиссар остановился у шкафа с граммофоном. Аппарат его заинтриговал. Предположение, которое высказал лейтенант Гийомен, было, безусловно, прекрасно и логично, но не отвечало на все вопросы. Форестье не верилось, что граф потрудится встать и поставить пластинку. К чему? Ведь он знал, что все остались в гостиной, поэтому подсматривать и подслушивать было некому.