Тайна Дома трех вязов
– Вы страшная женщина, Катрин! – рассмеялся Монталабер. – Теперь ваша очередь, доктор. Нечего сидеть и дуться в своем углу!
Устав отнекиваться, Вотрен сдался. К всеобщему удивлению, он выбрал графа. Доктор заявил, что деловая хватка Монталабера придется очень кстати при совершении убийства. Граф умел блефовать, как опытный игрок в покер, и мог легко подделать алиби и перехитрить следователей.
– А что же вы, дорогой граф? – продолжил доктор. – Не прячьтесь за ролью судьи!
Выпрямившись в кресле, Монталабер оглядел собравшихся. Отблески пламени придавали его пергаментному лицу что‑то пугающее.
– Я полагаю, что из каждого из вас, то есть из каждого из нас может получиться отличный преступник. Основа идеального убийства – не интеллект и не опыт.
– А что же?
– Необходимость и мотивация. Человек, который чувствует себя загнанным в угол и знает, что у него нет другого выхода, кроме как лишить жизни другого, чтобы защитить себя, способен проявить массу изобретательности для достижения цели. Знаете ли вы, что иногда хрупкие матери спасают детей, приложив в десять раз большую силу, чем присуща им обычно? Думаю, то же самое относится и к преступности.
– Значит, каждый из нас – убийца, но пока об этом не знает? – спросил Вотрен.
– Вы совершенно правы. Если не принимать во внимание безумцев, которые действуют импульсивно и без видимых причин, я считаю, что серьезный мотив может побудить любого человека совершить непоправимое, причем с несомненным талантом.
– Надеюсь, вы ошибаетесь, – произнес Форестье. – Если любой способен убивать, то этого достаточно, чтобы совершенно разочароваться в человечестве…
– Я никогда и не питал в отношении человечества больших надежд. Человек человеку волк – не забывайте об этом.
В гостиной воцарилась глубокая тишина. Лишь потрескивал огонь в камине. Собравшиеся смотрели друг на друга отстраненно и недоверчиво. Теперь каждый словно видел в остальных возможных убийц.
Глава 5
Нежданный гость
Из всех гостей только Катрин Лафарг сочла нужным переодеться к ужину. Если б у нее хватило вкуса сделать более легкий макияж и отказаться от некоторых украшений, которые она, казалось, не столько носила, сколько демонстрировала публике, она была бы неотразима в элегантном черном платье.
Генерал Гранже не солгал: пировать в «Доме трех вязов» умели. Стол был накрыт идеально, еда была восхитительной, а вино – изысканным. Граф предпочел ужинать в гостиной, более теплой и интимной, чем большая столовая.
Пока молодая горничная с каштановыми косами вносила блюда, разговор шел своим чередом. Генерал и доктор говорили о политике. Первый оправдывал неизбежные уступки, на которые придется пойти в отношениях с Гитлером; второй, нерешительный, терялся в туманных рассуждениях. Форестье сидел рядом с мадам Лафарг, которая с неподдельным любопытством расспрашивала его о самых ярких случаях его карьеры.
– А те шоферы из Дрома… правда, что они пытали своих жертв огнем?
– Правда. Углями из камина. Требовали рассказать, где спрятаны сбережения. Именно эти преступления и привели к созданию мобильных полицейских бригад.
– Какой ужас! Наверное, это глупо, но я раньше думала, что «шоферы» – водители автомобилей, и они занимались вооруженными ограблениями… Знаете, как та американская пара, о которой несколько лет назад писали все газеты [1].
– Забавно, – ответил Форестье, отпив вина. – Простите, мадам, а мы с вами раньше не встречались?
– Нет… Я бы вас точно не забыла, комиссар.
Форестье никак не мог понять, что в ее взгляде казалось ему таким знакомым.
Когда принесли главное блюдо – перепелов, фаршированных каштанами, – появился последний из гостей. Он вошел в гостиную, ступая непринужденно, почти легкомысленно. Это был молодой человек лет тридцати пяти, дерзко красивый, с тонкими чертами лица и тонкими усиками. Одет он был в первоклассный костюм в полоску. Настоящий щеголь…
– Месье Моро! – воскликнул граф. – Я уже начал отчаиваться, решив, что вы не приедете.
Форестье удивился столь позднему появлению гостя – он был уверен, что все уже собрались. С опоздавшим комиссар сталкивался раньше, расследуя преступления. Адриан Моро был модным парижским журналистом. Ни в одной газете он не работал, а продавал свои сенсационные статьи тому, кто больше заплатит. Известный чутьем и проницательностью, особенно в вопросах морали, журналист жил на широкую ногу и вращался в шикарных столичных кругах. Говорили, что он умен, язвителен и умеет очаровывать.
Молодой человек поприветствовал всех присутствующих и задержал взгляд на Форестье.
– Очень рад снова видеть вас, комиссар.
– Взаимно, месье Моро.
– Можете называть меня Адриан. К чему эти церемонии?
– Анри, – приказал Монталабер, – принеси прибор месье Моро.
Журналист сел в кресло и, не дожидаясь дворецкого, взял бокал, чтобы налить себе вина.
– Извините, что приезжаю в разгар ужина, но я задержался в Париже дольше, чем рассчитывал. Не говоря уже о том, что дороги просто отвратительны.
– Вы на машине? – спросила мадам Лафарг, сверкнув глазами.
– Да. Вы тоже?
Она кивнула.
– Ненавижу общественный транспорт. Даже первым классом стало невозможно путешествовать. Особенно летом, с тех пор как ввели эти чертовы оплачиваемые отпуска…
– Бедняки тоже имеют право приятно проводить время, – возразил Моро.
Доктор не сдержал усмешки. Катрин Лафарг сделала вид, что ничего не заметила.
– Какая у вас модель? – спросила она.
– «Бугатти», пятьдесят седьмая. С итальянцами никто не сравнится. Настоящая жемчужина – разгоняется до ста пятидесяти километров в час!
– Дьявольщина… Не уверена, что смогу победить вас на своем «Делайе».
Этот тет‑а‑тет явно не обрадовал Монталабера:
[1] Речь идет о Бонни и Клайде – печально известной паре налетчиков и грабителей Бонни Элизабет Паркер (1910–1934) и Клайде Чеснате Бэрроу (1909–1934).
