Таверна «Хитрая свинья», или Котлета для генерала
Глава 9
Позавтракав, мы с Дези устроились в телеге, а Рон лихо запрыгнул на облучок. Меня охватило радостное предвкушение от предстоящего путешествия. Сколько же нового я увижу в этот день!
Погода будто благоволила поездке и моему настроению. Солнце играло в небе, пронизывая золотистыми лучами пушистые облака, белоснежными кораблями медленно проплывающими по бескрайнему океану.
Мы выехали на дорогу и резво понеслись вперед. Пустая телега подпрыгивала на кочках, заставляя Дези испуганно вскрикивать.
– Рон, немедленно прекрати! Иначе я огрею тебя палкой!
Тот лишь громко рассмеялся, цокая на лошадей. Настроение было приподнятым у всех.
Дорога к деревне под названием Тролвик действительно заняла немного времени. Еще издалека я увидела белоснежные стены церкви, ее остроконечный шпиль и высокую колокольню рядом.
Мы въехали в каменную арку, и я затаила дыхание, любуясь очаровательным местом.
По обеим сторонам главной улицы стояли аккуратные домики, выкрашенные в нежные пастельные тона. Их крыши были покрыты глиняной черепицей красного цвета. В воздухе витали ароматы свежих булочек и цветущих яблонь, от которых, как в детстве, кружилась голова. В небольшом водоеме плавали утки, рядом поскрипывало колесо старой мельницы.
Когда мы подъехали к рыночной площади, Рон повернулся к нам и предупредил:
– Сейчас я найду сторожку, и пойдем!
– Какую еще сторожку? – не поняла я, но Дези мне объяснила:
– Сторожками называют местных парнишек, которые за пару монет станут охранять телегу. Они напоят лошадей, дадут им овса.
– А‑а‑а‑а! Понятно! – я огляделась и только сейчас заметила, что вокруг действительно много телег, в которых сидят мальчишки лет пятнадцати и чуть старше. Эдакая платная стоянка!
Через несколько минут Рон вернулся с крепким темноглазым парнем в узких пыльных бриджах и серой рубахе с широкими рукавами.
– Вот наша телега! Присматривай за ней хорошенько! – приказал ему слуга. – Как вернемся, расплатимся с тобой!
– Ла‑адно, – парень заинтересованно взглянул на меня и, сплюнув сквозь зубы, спросил: – Тебя еще не посватали, малышка? Если нет, то я готов отдать за тебя четыре овцы и одного барашка. Мой отец больше не даст, но я могу добавить десять тир. У меня есть собственные сбережения!
– Чего‑о? – я еле сдержала улыбку. Вот так подкат.
– Ты чего губы развесил, а?! – грозно рявкнула Дези, наступая на «жениха». – Делом займись, а не заглядывайся на барышень!
– Она, что ли, барышня? – насмешливо протянул парень, кивая на меня. – На локтях заплаты! Вот так барышня! Вы бы, мамаша, из себя господ не корчили! Отдавайте девку, пока хорошую цену дают! Скоро за нее даже облезлого кролика не получите! Я бы тоже не позарился, уж больно костлявая. Да вот мордашка милая! Откормлю за год и можно людям показывать!
– Ах ты ж балабол! – я схватила его за ухо и скрутила его точно так же, как это делал батя в моем детстве. Помню, во время этой процедуры у меня градом текли слезы, а ухо становилось похожим на мамину подушечку‑игольницу красного цвета. – Я тебе сейчас покажу кролика!
Парень взвыл, наклоняя голову за моей рукой. И когда она склонилась достаточно низко, я прошептала ему в другое ухо:
– В следующий раз сверну что‑то другое. Да так, что краник работать перестанет. Понял?
– Понял! – пропищал он. – Отпусти, чокнутая!
Я отпустила «жениха», и он запрыгнул в телегу.
– За ухо на монету больше дадите!
– Хорошо, – засмеялась я. – Сторожи на совесть, женишок!
Дези с Роном тоже хохотали, глядя на раздосадованного парня. Остальные мальчишки удивленно таращились на нас. Наверное, я была первой девушкой, которая отчебучила такое.
Мы направились к рыночной площади. Перестав смеяться, Дези спросила:
– На барахолку сначала? А, Пенни?
– Конечно! Продукты купим в последнюю очередь, – сразу же согласилась я. – Мне не терпится посмотреть, чем там торгуют!
Торговцы уже расставили свои палатки, украшенные яркими тканями. Запахи выпечки, пряностей, меда наполняли воздух, создавая непередаваемую палитру ароматов. Чуть дальше уже пахло рыбой и копчеными окороками. А еще дальше начинались лавки с тканями, украшениями и посудой.
Рыночная площадь раскинулась перед замеченной мною издалека каменной церковью. Сейчас же я увидела, что вокруг нее росли роскошные жасминовые кусты. Наверняка, во время цветения здесь стоял умопомрачительный аромат.
Завернув за здание церкви, я ахнула. Вот оно!
Барахолка – это ведь не просто рынок! Это целый мир, где каждый предмет был порталом в другую эпоху! Боже, мне хотелось купить и то и это. Но, во‑первых, мы экономили, а во‑вторых, все увезти на телеге не удастся. Поэтому я обошлась только самыми необходимыми вещами: пузатой тумбочкой на изогнутых ножках, двумя потемневшими подсвечниками и таким же канделябром, шторами с рисунком летящих птиц, сервизом без нескольких предметов и ковром с чернильным пятном. Он так мне понравился, что я сразу решила: положу его в своей комнате. А пятно прикрою тумбочкой.
Нагрузив покупками Дези с Роном, я тащила ковер, вдыхая его пыльный, чуть затхлый запах. Нужно будет его хорошенько выбить, а потом постирать с мылом… Высушить можно будет на траве под солнышком…
В этот момент я уперлась во что‑то и чуть не завалилась назад. Господи… неужели врезалась в какой‑нибудь столб или чей‑то лоток с товаром? Выглянув из‑за ковра, я изумленно уставилась на блестящие пуговицы, идущие в два ряда по черному мундиру. Мой взгляд сначала опустился вниз: рукоятка меча, торчащая из ножен, выглядела угрожающе. Высокие начищенные сапоги, на одном из которых я стояла своим старым башмаком, даже блестели как‑то укоризненно… Медленно подняв глаза, я снова спряталась за ковер. Какого черта он на меня так смотрит? Ладно… не дева стеснительная…
Я сместила свой пыльный рулон в сторону, убрала ногу с сапога и проговорила:
– Извините, я не хотела.
Передо мной стоял мужчина под два метра ростом в идеально сидящем на его фигуре мундире. Он был перетянут на талии кожаным ремнем, а воротник‑стойка украшала вышивка золотой канителью. Черты узкого лица были строгими и выразительными: резкий подбородок, благородный нос и холодные голубые глаза. Темные, чуть вьющиеся волосы слегка касались плеч, придавая ему непокорный и в то же время элегантный вид.
