Таёжный, до востребования

Я рывком распахнула дверь и приготовилась выплеснуть на Мартынюка все, что думаю о его бесцеремонности, но моя гневная тирада споткнулась о сочувственную Нинину улыбку.

На ее согнутой руке лежал комплект постельного белья.

– Ко мне Игорь заглянул, сказал, ты тут плачешь в темноте и тебе кровать застелить нечем.

– А ему какое дело? – огрызнулась я.

– Такое, Зоенька, что мы помогать друг другу привыкли. А Игорь к тому же перед тобой виноват. Он ко мне сегодня раз десять забегал в промежутках между пациентками, посыпал голову пеплом и твердил, какой он кретин. А я не возражала.

– Не называй меня Зоенькой, я не ребенок.

– А ведешь себя как ребенок, – спокойно возразила Нина, заправляя простыню. – Почему ко мне не зашла?

– Ты мне в няньки не нанималась.

– Это правда. – Нина надела на подушку наволочку и хорошенько ее взбила. – Но я себя нянькой и не чувствую. Я просто помогаю. Но если ты не начнешь сама себе помогать, то пиши пропало. У тебя сегодня был непростой день. И завтра такой же будет, и послезавтра. Что, так и будешь сидеть в неустроенной комнате, отчаянно себя жалея?

– Мне самой неустроенная комната не нравится. Завтра пройдусь по магазинам, куплю все необходимое.

– Все необходимое? – повторила Нина со странной интонацией. – Ну‑ну. Потом расскажешь.

– А что такое? – я насторожилась.

– Ничего. Ну вот, теперь нормальная постель. Одеяло завтра у Клавы затребуй, вместе с комплектом белья. Укроешься пока второй простыней, не замерзнешь. О, а вот и наш герой явился! – насмешливо прокомментировала Нина возвращение Мартынюка. – Что‑то долго ты, Мартын, за лампочкой бегал.

– Да Савелий прицепился, еле отвязался от него.

Травматолог забрался на стул, выкрутил перегоревшую лампочку и ввернул новую.

– Готово.

Я нажала на выключатель. Комнату залил холодный свет, отчего она стала выглядеть еще неуютнее. Нина окинула критическим взглядом ворох одежды на столе, наполовину распакованные чемоданы, коробки с обувью и связки книг на полу, но промолчала.

– Спасибо, товарищ Мартынюк, – сказала я. – И тебе, Нина, спасибо. А теперь, если вы не возражаете…

– Пойдем, Мартын. – Нина подхватила травматолога под руку и потянула к выходу. – Зое Евгеньевне отдыхать пора.

В дверях возникла неожиданная заминка, причиной которой оказался второй травматолог, вознамерившийся войти в тот момент, когда выходили Нина и Мартынюк. Игнат, вспомнила я. Только его тут не хватало…

– Ого, да меня опередили! – пробасил он. – То‑то я смотрю, Игорек рубаху новую надел. С чего это, думаю, принарядился, Милка ведь только на той неделе возвра… ох! Очумел ты, Игорь, так больно пихаться? И не смотри на меня с такой свирепостью, я не из пугливых.

Нина решительно вытолкнула обоих визитеров за дверь и повернулась ко мне. Ее губы дрожали от сдерживаемого смеха.

– Помяни мое слово, Зоя, недолго тебе в разведенках ходить. К Новому году или Мартынюк станешь, или Денисовой.

– Еще чего! – вспыхнула я. – И вообще, в общежитии нет комендантского часа, что ли? В такое время никаких мужчин на женской территории быть не должно!

– Комендантский час есть, но действует он для чужих. А ребята свои, с первого этажа. Им по общежитию ходить не возбраняется! Ладно, утром увидимся. Приходи завтракать.

Я погасила свет, разделась и легла. За стенкой играло радио. С первого этажа доносились взрывы смеха – в красном уголке смотрели кинокомедию. Кровать была неудобная: узкая, жесткая. Панцирная сетка при малейшем движении ходила ходуном и скрипела. От постельного белья раздражающе пахло дешевым стиральным порошком.

Все вокруг было чужим: запахи, звуки, ощущения…

Сон не шел, я смотрела в темноту за окном и вспоминала события этого долгого дня – моего первого рабочего дня в Таёжинском стационаре.

Сразу после утренней летучки меня подхватила под руку и увлекла за собой педиатр Юлия Марковна, та самая, которая в общежитии попросила срочно осмотреть ее пациентку. Пока мы спускались по лестнице к выходу, она успела рассказать, что тринадцатилетняя Аня три дня назад потеряла сознание на уроке физкультуры. При сборе анамнеза выяснилось, что некоторое время назад у нее стало темнеть в глазах при резком вставании и при физических нагрузках.

– У Ани недавно месячные пошли, может из‑за этого. Вообще я подозреваю вегетососудистую дистонию. Давление у нее высоковато.

– Вы сказали, это срочно, – удивилась я. – Но в чем же срочность?

– Вчера перед ужином она снова потеряла сознание. А до этого весь день жаловалась на сильную головную боль. И со зрением начались проблемы.

Мы пересекли двор, заросший лопухом и одуванчиками, и вошли в двухэтажную пристройку педиатрического корпуса. На первом этаже располагались палаты для дошкольников, на втором – для детей от семи до шестнадцати лет.

– На сколько человек рассчитано отделение? – спросила я, моя руки в ординаторской.

– На сорок.

– Но ведь в поселке, если не ошибаюсь, около тысячи детей. Как же вы справляетесь?

– Сложные случаи возим в Богучаны. Здесь дети в основном получают лечение, назначенное амбулаторно: физиотерапию, капельницы, уколы. Лежат по несколько дней, потом выписываются. Кроме того, есть инфекционная палата, поделенная на боксы. В нее вход с другой стороны. Там, конечно, лежат дольше, до полного выздоровления. Аню решили подержать до вашего приезда. Я могла, конечно, позвать доктора Тимофееву из школы‑интерната, но она за этот месяц так к нам набегалась, что неудобно ее дергать. У нее и своей работы хватает.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в просторную палату, залитую утренним солнцем. Все шесть коек были заняты.

Кровать Ани Потаниной стояла у самой двери. Девочка лежала, отвернувшись к стене, но, когда мы вошли, повернулась и села. Я сразу отметила ее бледность, особенно контрастировавшую с темными волосами, заплетенными в толстую косу.

– Вот, Аня, это наш новый невропатолог, Зоя Евгеньевна, – сказала Юлия Марковна преувеличенно бодрым голосом. – Пришла тебя осмотреть.

– Здравствуй, Аня, – я придвинула к кровати стул и села. – Как ты себя чувствуешь?

– Сегодня получше. Голова уже не болит.

– На ночь ставили капельницу с эрготамином, – пояснила педиатр.

– Чем обычно болеешь?

– Ничем. То есть болею, конечно, – поправилась она, – но только простудами или гриппом.

– Аня у нас спортсменка, ходит в походы, два года назад победила в районной «Зарнице», – пояснила Юлия Марковна с такой гордостью, словно девочка была ее дочерью.

– Расскажи, что тебя беспокоит. Не в данный момент, а вообще в последнее время.