Таёжный, до востребования

– Голова кружится, в глазах темнеет. И вот здесь часто болит. – Девочка положила ладонь на затылок. – То есть даже не болит, а словно что‑то распирает изнутри.

– Месячные когда пришли?

Аня густо покраснела.

– В мае.

– Тогда же и почувствовала недомогания?

– Нет, раньше. Еще перед Новым годом.

– К врачу обращалась?

– Нет.

– Встань, пожалуйста. Я тебя осмотрю.

Аня поднялась. Ночная рубашка висела на ней свободно. Худые руки торчали из коротких рукавов, словно палочки, грудь едва угадывалась под ситцевой тканью.

– Каким спортом занимаешься?

– Легкой атлетикой. Только я второй месяц не занимаюсь, тренер отстранил от занятий, велел разобраться со здоровьем.

– Это правильно. Почему ты такая худая? Чтобы заниматься легкой атлетикой, нужны сильные руки и ноги, должны быть мускулы.

– Они у меня и были. Но аппетит совсем пропал, я с зимы очень мало ем.

– Головой ударялась?

– Несколько раз на тренировках, но не сильно.

– Раньше сознание теряла?

– Нет. Мама говорит, это со мной из‑за того, что месячные пришли.

– Твоя мама – доктор?

– Нет, бухгалтер в леспромхозе. Но у меня старшая сестра есть. Мама говорит, с Машей то же самое было, когда у нее… ну…

– Понятно. Что‑то еще можешь рассказать о своем самочувствии? Не спеши, подумай.

Аня послушно задумалась. Юлия Марковна переминалась с ноги на ногу и многозначительно поглядывала на часы.

– Зоя Евгеньевна, – не выдержала она. – Меня ждут в других палатах. Вам, наверное, тоже пора возвращаться в стационар. Аня нам всё рассказала, и ее анамнез есть в медицинской карте.

– Мы скоро закончим, – спокойно сказала я. – Ну как, Аня? Вспомнила что‑нибудь?

– Не уверена, что это важно…

– Что?

– Иногда я чувствую запах того, чем никак не может пахнуть.

– Например?

– Например, запах гари или дыма. Как будто рядом бумагу подожгли или костер развели. Я первое время пугалась, думала, пожар в доме начался.

– Мне ты об этом не говорила, – с укоризной заметила педиатр.

– Простите, Юлия Марковна. Я не думала, что это важно. Вот Зоя Евгеньевна спросила, я стала вспоминать и подумала, что нужно об этом сказать.

– Ну хорошо, Аня. Можешь лечь.

– Ваше заключение, Зоя Евгеньевна? – спросила педиатр, когда мы вернулись в ординаторскую.

– Заключение делать пока рано. Рентген головного мозга Ане делали?

– Нет.

– Сегодня же сделайте. Стационарный рентген‑аппарат исправен?

– Да, конечно. – Юлия Марковна помолчала. – Вы подозреваете опухоль?

– Не обязательно злокачественную. Доброкачественные новообразования тоже могут вызывать обонятельные галлюцинации и проблемы со зрением. Однако тот факт, что у Ани проявились оба симптома, означает, что опухоль довольно большая и затронула несколько участков мозга.

– Я была уверена, что ее недомогание вызвано подростковой вегетососудистой дистонией и приходом месячных…

– Начало менструации могло спровоцировать резкий рост опухоли. Вы помните, Аня сказала, что первые симптомы проявились у нее еще в том году. Тогда опухоль могла только начать формироваться. Но гормональная перестройка запустила механизм усиленного роста клеток. Отсюда, кстати, повышенное артериальное давление – как следствие давления внутричерепного.

– Да, очевидно. Мне, конечно, следовало бы самой… Спасибо, Зоя Евгеньевна!

– Не за что. Будем надеяться, опухоль доброкачественная. Но девочку в любом случае необходимо показать онкологу.

– Онколог принимает в Богучанах. Я выдам направление на консультацию.

– Когда снимок будет готов, покажите мне.

– Разумеется. Вы сейчас в стационар?

– Да, сегодня первый рабочий день, нужно многое успеть.

– Извините, что так срочно вас выдернула…

– Вы поступили совершенно правильно, Юлия Марковна.

Вернувшись в основной корпус, я не сразу поднялась наверх, а с ознакомительной целью прошлась по первому этажу.

В приемный покой вели «распашные» двери со двора, достаточно большого для того, чтобы там могли разъехаться две машины скорой помощи.

Помимо двух смотровых, в приемном покое имелись кабинет травматологии, рентген, гипсовая, а также ургентная операционная. После оказания неотложной помощи и постановки диагноза пациента, в зависимости от сложности случая, отправляли или на отделение, или в Богучаны.

Вход в амбулаторию располагался с торца здания. Вдоль длинного коридора со скамейками тянулись двери в кабинеты. Прием велся в две смены: утреннюю, с 8:00 до 13:00, и вечернюю, с 14:00 до 19:00. Терапевт, хирург и гинеколог принимали каждый день, поэтому в штате их было по двое. Окулист, невропатолог, уролог и отоларинголог – через день. Со следующей недели к работе должен был приступить пульмонолог. Расписание приема висело на доске возле регистратуры.

В боковом крыле располагались операционная, кабинет для забора анализов и автоклав для стерилизации инструментов.

Фактически Таёжинское медучреждение являлось полноценной больницей, только без узкопрофильных отделений и роддома. Изначально основанное как симбиоз амбулатории и стационара, оно приобретало все больший функционал, свидетельством чему служили наличие приемного покоя, карет скорой помощи и операционной.