Темный дар для попаданки. Финал

– Да. Ты не чувствуешь, но в ней не одна, а две сущности. Первая досталась от тебя, а вторая – от матери.

– Но это невозможно! – произнес отец. – Если ее мать Кати, то у той не было никакой сущности, я готов в этом поклясться! Но и мою сущность она не может наследовать, потому что всего лишь дочь!

– Всего лишь? – не выдержала я.

Драмиэль глазами показал, чтобы я помолчала. И вновь обратился к брату:

– Натали пришла из другого мира. Там нет магии, поэтому ты не чувствовал сущность ее матери. Подозреваю, ты и свою‑то не чувствовал, пока там находился.

Ротберг нехотя кивнул, но продолжил сверлить меня взглядом.

– И как же она попала сюда?

Он говорил с Драмиэлем так, будто меня здесь не было.

– Видимо, как и ты. С помощью межмирового портала. Думаю, ты и без нас хорошо знаешь, кто и когда создавал такие порталы. Твоя дочь, возможно, единственный представитель той расы…

В зале повисла тишина. Такая пронзительная, что стало слышно, как снаружи в окно бьется муха.

– Не может быть, – тихо выдохнул Ротберг.

Поднявшись, он обошел стол и остановился рядом со мной. Потом убежденно повторил:

– Не может быть!

– Может, – усмехнулся Драмиэль.

– Значит… Кати была фениксом? Но это невозможно! Брат, ты и сам знаешь, что драконы и фениксы несовместимы! У нас не может быть общих детей, не может быть отношений. Мы взаимоисключающие виды!

– Похоже, пришла пора открыть тебе правду.

– Какую правду?

– Горькую. Все, чему нас учили о фениксах – ложь.

Ротберг на секунду оторопел. Это читалось по его лицу. С ошеломленным видом он перевел взгляд на брата:

– Что значит “ложь”?

– То и значит, – Драмиэль развел руками. – Похоже, не всех фениксов истребили в великой войне. Кое‑кто смог уйти и скрыться в других мирах. Например, в том, откуда родом Наталья. В мире без магии.

Он замолчал, но слова были уже не нужны.

Мы с отцом настороженно смотрели друг на друга, прекрасно осознавая, что осталось недосказанным.

Ротберг Саррах – дракон. Встреть он мою мать в своем мире, то, наверное, обошел бы десятой дорогой. Но они встретились на Земле, где нет магии, и не почувствовали враждебных сущностей друг в друге. Это были просто мужчина и женщина, между которыми вспыхнули чувства. Была ли это любовь или просто сиюминутная страсть? А может, и то, и другое…

В любом случае вместе они были недолго. Он даже не знал, что она забеременела…

А сейчас он искал в моем лице знакомые черты и все еще не верил тому, что услышал.

Вздохнув, я полезла за шиворот и достала медальон. Сняла его с шеи и положила на стол.

– Вот. Эта штука досталась мне от мамы, и она же перенесла меня в этот мир.

Ротберг побледнел и уставился на медальон как на тарантула. Протянул руку, будто желая коснуться, но в последний момент отдернул ее.

– Я подобное уже видел, – прошептал так тихо, что я с трудом расслышала. – В тайной лаборатории короля множество таких медальонов. Не хочу даже думать, откуда они там взялись.

– Были сняты с убитых, – сорвалось с моих губ.

Мне вдруг стало безумно жаль тех несчастных мужчин, женщин и детей, которых истребили драконы.

– Возможно, – произнес Ротберг, глядя мне в глаза. – Я много думал об этом. Это одна из причин, почему я нахожусь здесь и почему не хочу давать королю клятву молчания. Не хочу, чтобы это все повторилось…

 

***

 

Его слова эхом отдались в моей голове. Сердце нервно стукнуло, замерло и ухнуло вниз.

– Повторилось? – услышала я собственный шепот. – Что значит “повторилось”?

– Брат, объяснись! – потребовал Драмиэль.

В его глазах застыла тревога.

А Ротберг вдруг усмехнулся. Усмешка вышла усталой и горькой, она состарила его сразу на несколько лет.

– Вам же известно, как давно Ленорманн пытается подчинить себе Вильдернарр и Руртранарк? Конфликт уходит корнями в такую седую старину, что из ныне живущих уже никто не помнит, с чего все началось. Но темные с каждым годом становятся все смелее и сильнее. На каждый наш боевой артефакт они создают свой, против каждого нашего мага они выставляют своего. И у них это отлично получается! Драконам даже пришлось отступить и оставить часть Оренволда, хотя еще десять лет назад мы были уверены, что почти захватили его. А тут еще нападение на наследника…

– Откуда ты это знаешь? – перебил Драмиэль.

– Земля слухами полнится. А если серьезно, то новости я получаю ежедневно. Ортред даже таким способом пытается заставить меня подчиниться.

– Чего же он хочет?

– Победы.

Ротберг произнес это так, будто речь шла о чем‑то обыденном. А потом повторил, с силой сжимая бокал:

– Победы любой ценой!

Раздался треск. Бокал лопнул в его руке, между пальцев хлынуло густое вино, так похожее на кровь.

Я замерла, внутренне сжавшись. Слишком много холодной ненависти прозвучало в этих словах. Драмиэль тоже молчал, только заметно побледнел. А Ротберг тихо выругался, взял салфетку и с кривоватой улыбкой посетовал:

– Ну вот, руку порезал. А регенерация из‑за красноцвета так себе.

Ох, точно ведь! На этом острове драконы ничем не отличаются от людей. Ранить их так же легко и раны заживают так же долго.

Но я не могла найти слов, чтобы посочувствовать. Или сил, чтобы встать и помочь. В горле застрял комок, а все мышцы словно заиндевели, пригвоздив меня к стулу.

Потому что я вдруг осознала то, что хотел сказать Ротберг и не сказал. Сопоставила услышанное здесь с тем, что уже знала ранее. С тем, что говорил сам Ортред. И с тем, что рассказывал дядя.

– Артефакты… Он хочет восстановить боевые артефакты фениксов.

Я сама не заметила, как произнесла это вслух. Слова повисли в воздухе ощущением бремени.

Драмиэль поперхнулся. Ротберг понятливо хмыкнул. А я закрыла глаза, мысленно называя себя полной дурой.

Ну конечно! Зачем еще королю, чья страна тысячелетиями ведет завоевательные войны, нужно собирать наследие исчезнувшей расы? Зачем ему я? Ответ был очевиден с самого начала. Это все знали и понимали. Айзен, Эльсанир, Драмиэль, даже Сайрус это понял, догадался, когда я призналась, что вижу иллюзии. Потому и сказал мне молчать.