Темный остров

Как только статья попала в интернет, социальные сети «Оркадиан» буквально взорвались. Разговоры переключились с того, кому могли принадлежать останки, на то, кто закопал тело Олы. Судя по комментариям, не было смысла обсуждать кого‑либо еще, кроме Лиама. Вспышка ненависти к парню ошарашила Фрейю, хотя он и был очевидным подозреваемым – два человека пропали без вести, нашли тело одного; не нужно быть гением, чтобы сделать вывод. Но Фрейя собиралась смотреть на вещи непредвзято. Заметка, которую ей поручили написать для печатного издания, предполагалась как врезка к первоначальному обзору по расследованию. Прежде чем приступить к работе, Фрейя хотела получить как можно больше информации, поэтому отправилась в архивы, чтобы ознакомиться со старыми репортажами. Подписи Джилл как автора мелькали повсюду, как пятна на старой тряпке. Фрейя быстро просматривала каждую статью, но старалась прочитать все до последнего слова, стремясь запомнить как можно больше фактов. Большая часть того, что она прочла, была слеплена из официальных заявлений полиции или общих фраз тогдашнего главного инспектора, Аллана Тейта, брошенных в интервью. Фергюса тоже упоминали – хотя в то время он значился как детектив‑сержант Мьюир, – как и детектива‑инспектора Джима Ширера. Фрейя не узнала Тейта или Ширера по фотографиям, сопровождавшим статьи, но их имена были ей знакомы; эти офицеры работали с ее отцом, и она слышала, как он рассказывал о них дома за семейным столом.

Еще одно имя бросилось ей в глаза, пока она читала: сержант Магнус Робертсон. Это имя она узнала не от отца; Джилл упоминала его ранее. Ныне он является главным констеблем. Из репортажа следовало, что это он нашел брошенный в Йеснаби синий «БМВ» Лиама. Ключ торчал в замке зажигания, но двигатель заглох из‑за того, что закончился бензин, а двери были оставлены открытыми. Бумажники Лиама и Олы, ее сумочка и мобильные телефоны обоих валялись внутри, на кожаных сиденьях. Это подтолкнуло полицию к выводу о самоубийстве, и, судя по комментарию Джилл, пришли к нему быстро. Фактически в тот же день, когда была найдена машина Лиама. После этого поиски продолжались еще несколько дней, но в каждом заявлении полиции содержалась одна и та же фраза главного инспектора Тейта: «Как это ни печально, вероятность того, что пара трагически покончила с собой в Йеснаби, крайне высока».

Бет и община были не согласны. Они обвиняли Лиама в смерти Олы.

И до сих пор обвиняют.

 

12

 

К концу первого рабочего дня Фрейя чувствовала себя так, словно пахала целую неделю.

Она припасла оправдания, когда Кристин и Софи пригласили ее в пивную у гавани в городе. Они обе ей нравились, но она совершенно выдохлась, исчерпала свой ресурс по ведению светских бесед и не вынесла бы попыток проявлять общительность в шумном и незнакомом баре. Она умолчала об этом, просто сказала, что у них с Томом планы на вечер, и женщины согласились. Хотя она знала, что придет время, когда ее отговорки не прокатят.

Все остальные, казалось, стремились бывать на людях, в компании, и никто не понимал Фрейю, когда она говорила, что предпочитает одиночество. Она не знала, как объяснить, что, сидя в баре, слышит каждый разговор, чувствует запах алкоголя, ощущает, как что‑то пролитое на пол прилипает к подошвам ее обуви. Пока на нее выливали ушаты всякой нежелательной информации, ей приходилось помнить о необходимости поддерживать зрительный контакт – но не чрезмерный – и переваривать то, что ей говорили, а потом лихорадочно придумывать ответ, просчитывая реакцию собеседника. И когда таков твой мир, посиделки в баре превращаются в пытку. Но люди либо не могли, либо не хотели в это вникать, им было проще заклеймить ее как дикарку.

Одиночку.

Гребаную чудачку.

Такое случалось с ней и раньше; она знала, что все повторится, – это лишь вопрос времени.

По дороге в Орфир у нее в животе шевельнулось знакомое тревожное чувство. Она не могла дать ему определение – впрочем, как всегда. Скорее, это было смутное подозрение, что она сказала что‑то не то или как‑то странно вела себя в течение дня, и теперь Кристин и Софи потягивали джин и судачили о новенькой «со странностями», болтающей о лидарах, дронах и прочей заумной хрени. За окраиной города мир вне светового пятна от фар автомобиля растворился в чернильной ночи, и воображаемые демоны ожили и проявились еще ярче. Тревога не улеглась, пока Фрейя не свернула на дорогу, ведущую к их дому, и не увидела свет в окнах.

Прожив последние пять лет в квартире в южном районе Глазго, Саутсайде, они с Томом решили, что хотят поселиться где‑нибудь в деревенской глуши. Они нашли бывшую ферму с двумя спальнями на побережье близ Орфира. По одну сторону простирались спокойные воды Скапа‑Флоу, по другую возвышались вересковые пустоши, а ближайший сосед находился в пяти минутах ходьбы. Луна услышала шум машины на подъездной дорожке и ждала у порога. Когда Фрейя открыла дверь, собака завиляла хвостом с такой силой, что вся ее задняя часть заходила ходуном. И когда Луна подпрыгнула, положила лапы хозяйке на грудь и лизнула ее лицо, Фрейя лишь слегка оттолкнула ее.

– Это ты? – позвал откуда‑то Том.

– Нет, – крикнула Фрейя в ответ, не сдержав усмешки.

Она нашла его на кухне в задней части дома, где он вынимал из духовки две огромные домашние пиццы. Она прислонилась к дверному косяку и улыбнулась, наблюдая за тем, как муж жонглирует двумя подносами, прежде чем водрузить их на столешницу. Приготовление блюд с нуля, меньше еды навынос – все это являлось частью их плана спокойной жизни, которой они мечтали здесь наслаждаться. И, честно говоря, у Тома это неплохо получалось. Он собирался выйти на новую работу инженером Европейского центра морской энергетики в Стромнессе только после Рождества, так что у него было время попрактиковаться. Фрейя заметила, что он уже накрыл на стол и приготовил напитки для них обоих. Она обратила внимание и на то, что он разобрал некоторые коробки, которые загромождали дом после переезда. Как и в последние несколько месяцев, он делал все возможное, чтобы Фрейе и пальцем не пришлось лишний раз пошевелить. Словно свеча, задутая внезапным сквозняком, улыбка Фрейи затрепетала и погасла, когда вспомнилось почему.

Том выставил пиццы на кухонный стол, подошел к ней и заключил в крепкие объятия. Его мягкий шерстяной джемпер пропах дымом от дровяной печи в гостиной.

– Как твой первый рабочий день?

– Богатый событиями.

Они поцеловались, затем Фрейя прошла в ванную, сменила контактные линзы на очки и надела пижаму, после чего вернулась на кухню. Луна устроилась на полу рядом со стулом Фрейи; даже будучи зверски голодной или не желая отрываться от вкуснейшей еды, Фрейя не могла не поделиться кусочком с Луной, и собака это знала.

– Ну, а я всю вторую половину дня просматривал твои репортажи на сайте, – сказал Том, когда они принялись за еду. – Невероятно, сколько всего произошло.

– Откуда ты знаешь, что это мои репортажи? На сайте мы не указываем имя автора, только в печатном издании.

– Э‑э, я решил, что самые толковые написаны тобой.

– Лестно.

– Неплохо я завернул, а?