Темный остров
Том умолял Фрейю рассказать полиции о мужчине, которого она подозревала в серии сексуальных домогательств, и Фрейя наконец согласилась. Во всей этой ситуации крылось нечто большее, чем знал Том, но с тех пор он панически боялся выпускать ее из вида. Оберегал как зеницу ока. И это заставило Фрейю почувствовать, что она не в состоянии позаботиться о себе.
В памяти всплыл образ матери Кайла, обнимающей сына, пока Джилл разговаривала с ним как со слюнявым младенцем.
Должно быть, что‑то отразилось на ее лице, потому что Том попытался овладеть собой. Он сжал ее руку и улыбнулся.
– Эй, пойди‑ка загляни в холодильник.
Он встал, чтобы убрать посуду, а Фрейя через заднюю дверь направилась к холодильнику. Внутри, на верхней полке, она обнаружила на тарелке два ломтика чизкейка с оркнейской помадкой.
– О, ты определенно стремишься поймать удачу за хвост.
– Я же говорил, что найду для нас что‑нибудь особенное.
Она достала десерты и движением бедра закрыла дверцу холодильника. И тут ее внимание привлек конверт, лежавший на рабочем столе у задней двери.
– Осторожно!
Том бросился к Фрейе и выхватил тарелку из ее рук, спасая десерты от падения на пол. Он проследил за ее взглядом, устремленным на столешницу.
– Когда я вернулся домой, это лежало на коврике у двери.
Фрейя взяла конверт со стола. В правом верхнем углу размещался логотип Национальной службы здравоохранения Большого Глазго и Клайда. Ниже надпись – «Сообщество взрослых людей с аутизмом».
Они вернулись за стол. Том отставил десерты в сторону, а Луна принялась облизывать руки Фрейи. Возможно, собака почувствовала ее беспокойство и захотела утешить. А может, пальцы Фрейи попросту пахли пиццей. Скорее, последнее, но Фрейя не возражала. Ей было приятно.
– Я не думал, что ты захочешь открывать его сегодня вечером, – заговорил Том. – Я имею в виду, после всего, что на тебя навалилось за день.
Фрейя просто кивнула.
– Удивляюсь, что они не известили тебя по телефону. Я понимаю, они вручили бы это лично, если бы мы не переехали, но могли хотя бы позвонить и предупредить тебя.
На это она тоже ничего не ответила.
– Знаешь, это совершенно неважно, – услышала она голос Тома. – Что бы там ни было написано, это не имеет никакого значения.
– Ошибаешься.
– В том, что ты – аутист, нет ничего плохого. Это не значит, что ты менее способная, чем кто‑либо…
– Я знаю! Господи, ты же не думаешь, что я переживаю из‑за этого?
– Тогда из‑за чего?
Фрейя перевернула конверт. Ногтем большого пальца она подцепила печать, но не смогла заставить себя вскрыть письмо. Она не ответила на вопрос Тома, просто не знала, как объяснить то, что чувствовала. Она и сама не до конца понимала, что с ней происходит.
Том встал со стула, подошел и опустился на колени рядом с ней. Он обнял ее и притянул к себе.
– То, что там написано, ничего не изменит, – услышала она его шепот у своего уха. – Это не изменит того, кто ты есть, кем ты всегда была. Ты – самая добрая, самая умная, самая невероятная женщина из всех, кого я знаю.
Фрейя вытерла щеку тыльной стороной ладони и улыбнулась.
– Ты все еще пытаешься затащить меня в постель, не так ли?
Том откинулся назад и посмотрел на нее. Он тоже улыбнулся.
– Что ж, тебе придется уважить меня за то, что я пытаюсь. – Том поднялся, забрал у нее конверт и положил его на стол, затем протянул ей руку. – Пойдем, тебе необязательно читать это сегодня. Мы сделаем это, когда ты будешь готова.
Том убрал чизкейки обратно в холодильник, и они прошли в гостиную, свернулись калачиком на диване перед камином и смотрели сериал «В лучшем мире», пока Том не заснул.
Но Фрейя не сомкнула глаз.
При свете догорающих углей она размышляла о прошлом и тревожилась за будущее. Она смотрела в камин, гладила мягкие уши Луны и постепенно впадала в панику, гадая, сколько еще новых воображаемых демонов будет поджидать ее завтра.
⁂
Начинает моросить, я добираюсь до заводской автостоянки. Это ожидаемо, с полудня небо угрожающе хмурится, но почему‑то все равно дождь застает меня врасплох.
Я не спеша поднимаюсь по лестнице. При каждом неуверенном шаге щемит сердце, и на линолеуме собираются лужицы воды. В комнате отдыха меня обдает волной жара. Что ж, по крайней мере, к началу смены просохну. Глинис, пожилая начальница смены, чей кабинет находится в соседней комнате, держит термостат на этом этаже включенным.
– Тонкая кожа, – всегда говорит она мне. – Такова цена старения. Когда‑нибудь и ты это узнаешь.
Я всегда улыбаюсь в ответ, неизменно задаваясь вопросом: «Успею ли узнать?»
Я говорю себе, что это всего лишь временная работа, которая поможет продержаться на плаву, пока не встану на ноги. Я здесь вот уже пять лет. Почти. Помню свой первый рабочий день: люди кучкуются в комнате отдыха, и я думаю, что лучше убью себя, чем смирюсь с такой жизнью. Теперь из старожилов остался только один: Диггер. Он восседает на своем обычном месте за столом и кивает мне, указывая подбородком на телевизор, когда я сажусь напротив. Он смотрит «Обратный отсчет», и звук такой громкий, что заглушает фоновый шум оборудования, а телевизор дребезжит, когда играет музыка, пока большие часы отсчитывают время до дедлайна. На экране двое взрослых мужчин морщат лбы, выискивая слово из девяти букв в путаной комбинации «ЕМЕДИЗВОЗ». Ни один из них не справляется с заданием.[1]
– Сегодня выступают какие‑то тугодумы, – говорит Диггер.
[1] Британское игровое шоу со словесными и математическими заданиями, выходит в эфир с ноября 1982 года.
