The Miles club. Эллиот Майлз
Джеймисон наблюдает сквозь стеклянную стену, как она переходит дорогу, и я чувствую растущее внутри раздражение.
– Не, не скажи, ее типаж – это кого угодно типаж, – тихо комментирует он.
Кого угодно типаж.
– Будь так любезен, заткнись на хрен! – Со злостью сую руки в карманы брюк. – Мы уже идем или где?
Отсылаю последнее электронное письмо и потягиваюсь, вскинув руки к потолку. Это был долгий день… точнее, долгая неделя. Встаю, подхватываю портфель и ставлю на стол, чтобы собраться, а потом вспоминаю, какой сегодня день.
Четверг.
Бросаю взгляд на часы. Без двадцати семь.
Интересно, а она опять?..
Снова сажусь к компьютеру и воровато оглядываюсь. В этом нет ничего нового. Кажется, в последнее время я только и делаю, что воровато оглядываюсь: как есть виновен в подглядывании за одной сварливой айтишницей, пока та работает.
У меня проблемы, я это знаю, и, хоть мне и не хочется этого признавать, ее решение не скрывать ненависти ко мне на этой неделе, после той нашей маленькой стычки в моем кабинете, – очень и очень серьезный возбуждающий фактор.
Дьявол, да я даже в сауне после работы ошивался, надеясь на матч‑реванш!
Пока – безрезультатно.
Я не собираюсь идти на поводу у этого нездорового влечения, которое, похоже, испытываю к ней, но по какой‑то причине не могу остановиться. Говорю себе, что это последний раз, когда я буду смотреть на нее через камеру безопасности, – и, разумеется, не проходит и получаса, как снова это делаю.
Как сейчас, например.
Тяжело вздыхаю, удрученный собственным несовершенством, щелкаю по картинкам с камер, постепенно дойдя до десятого этажа, прокручиваю изображения, пока не добираюсь до ее кабинета, и… он пуст!
Уныло оседаю в кресле.
Да раскудрить твою налево!
Разглядываю изображение ее кабинета на экране, обдумывая свой следующий шаг.
В смысле, я мог бы пригласить ее на свидание, но мы оба знаем, чем это кончится.
Да и не хочу я с ней встречаться. Она конченая стерва, помнишь?
Вот что за херней я страдаю?
Тяну руку, чтобы закрыть компьютер, и вдруг вижу в нижней части экрана женскую ножку.
Наклоняюсь ближе к экрану, чтобы рассмотреть получше.
Это точно ножка, обутая в белую кроссовку. И чем она занимается на полу? Растяжкой, что ли?
Наблюдая, потираю пальцем губы; нога совершенно неподвижна.
Да что она там делает?!
Мной овладевает чувство тревоги.
– Ну давай, шевельнись, – шепчу, сам того не замечая.
Щелкаю мышкой, меняя угол камеры, пытаясь увидеть больше.
Ничего не получается.
Подпираю подбородок рукой и добрых пять минут смотрю, как она просто лежит там – совершенно неподвижно.
Десять минут… пятнадцать…
Черт!
Случилось что‑то нехорошее! Решительно иду к лифту и еду на десятый. Мысленно подгоняю счетчик этажей, который сегодня никуда не торопится.
– Давай скорее, – бормочу. – Да скорее же, чтоб ты провалился!
Двери расходятся, я стремительно шагаю по коридору к ее кабинету, распахиваю дверь и обнаруживаю ее без сознания на полу. На ней красное спортивное платье и кроссовки, и в себя она не приходит.
– Кэтрин! – встревоженно выдыхаю я, падая на колени, и встряхиваю ее за плечи. – Кейт, очнись, ты в порядке?
Молчание.
Снова трясу ее, беру ее лицо в ладони и пытаюсь приподнять веки.
Ничего…
Грязно матерясь, хватаю телефон и набираю три девятки.
– Здравствуйте, скорая помощь, слушаю вас!
– Зд‑драсте, – от волнения начинаю заикаться. – Нужна помощь в здании «Майлз Медиа», д‑десятый этаж. Немедленно!
– Что случилось, сэр?
– Я только что обнаружил одну из моих сотрудниц без сознания на полу. Она не приходит в себя.
– Дышит?
– Погодите, проверю.
– Переключите меня на громкую связь, сэр, и я буду говорить вам, что делать.
Ставлю телефон на громкую и кладу на пол рядом с собой, снова беря в ладони лицо Кэтрин.
– Кейт! Ты меня слышишь?
– Она дышит, сэр?
Наклоняюсь и подношу ухо к ее рту.
– Проверьте ее грудь. Она поднимается и опускается? – невозмутимо командует диспетчер.
Черт!
Она умерла?
Вокруг меня все плывет, и я ощущаю приближение паники.
– Пришлите две машины, – рявкаю я. – У меня сейчас у самого будет инфаркт!
– Проверьте ее грудь, сэр, – повторяет диспетчер.
Я прижимаю ладони к груди Кэтрин и чувствую, как она поднимается и опускается.
– Она дышит! – облегченно восклицаю я.
– Можете нащупать ее пульс?
Закрываю глаза. Ну почему, почему я снова должен это делать? В голове звенящая пустота; вот почему я не стал врачом – в чрезвычайных ситуациях толку от меня никакого.
– Приложите пальцы к ее шее прямо под челюстью, – напоминает мне диспетчер.
– Ах, да. – Прижимаю пальцы к ее шее и чувствую мерное биение. – Пульс есть!
– Она упала? Проверьте ее голову, нет ли ушиба.
– К чему эти вопросы? Вы что, не можете просто прислать гребаную машину?! – кричу я. – Она может умереть в любую секунду!
– Мне нужно знать, что случилось, сэр, я не смогу помочь вам, не зная фактов, – отвечает эта непрошибаемая тетка.
