Токсичный

Но он нежно касается языком кожи за моим ухом, в том месте, которое всегда было очень чувствительным, и его горячий и резкий выдох рассеивает все мысли, которые я только что пыталась собрать воедино. По моей коже пробегает дрожь, а его прерывистое дыхание окутывает меня, словно кокон. Я цепляюсь за его плечи с такой силой, что, кажется, могу оставить на его коже синяки, но Грэйсин ничуть не возражает. На мгновение я задумываюсь о его травмах и беспокоюсь, не причинила ли ему боль, но не могу спросить его об этом. В эту секунду он слегка меняет положение, приподнимая мои бедра. Выпуклая головка его члена касается моего клитора под идеальным углом, и мой мир рассыпается на осколки. Я забываю о правилах и условностях, об ожиданиях и даже о законе, который гласит, что я не должна прикасаться к этому человеку и поощрять его внимание. Я не могу вспомнить, что он мой пациент и к тому же осужденный преступник. Во мне просыпается темная и порочная сторона, и вместо того чтобы оттолкнуть его, я притягиваю его к себе. Он издает резкий сексуальный рык мне в ухо, и, выгнув спину, я широко раздвигаю ноги, чтобы его бедра могли поместиться между ними. От такой растяжки внутренняя часть моих бедер горит, но это не имеет значения. Внутри меня нарастает тепло, и я словно превращаюсь в дикое и бездумное существо. Все, что я знаю – это то, что мне хочется большего.

Больше прикосновений.

Больше близости.

Больше раскрепощенности.

Чтобы сдержать стон удовольствия, Грэйсин впивается зубами в мое плечо, оставляя на коже след от укуса. Его пальцы сминают мои губы до боли, и я чувствую вкус крови там, где мои зубы прокусывают нижнюю губу. Затем он шепчет мне на ухо голосом, похожим на голос самого дьявола:

– Ты жаждешь этого. И твое желание настолько сильно, что я почти чувствую его вкус.

В ответ на это я издаю жалобные, почти животные звуки.

– Я хочу дать тебе это, Тесса, – его движения слегка замедляются, и я едва не плачу от досады. – Позволь мне дать тебе это.

Я бы непременно вскрикнула, если бы убрав руку от моего рта, он не заменил бы ее своими губами. Внезапно он начинает имитировать языком движения его члена, и двигает им в такт своим бедрам в быстром ритме. Я забываю, как дышать, говорить и думать о чем‑либо, кроме движений бедер и губ.

Я и представить не могла, что на свете существует нечто настолько приятное.

Он заводит руку мне за спину, заставляя слегка выгнуться, и в этот момент я слышу, как за незапертой дверью раздается смех одной из медсестер. Меня снова поражает осознание того, что мы делаем что‑то нехорошее и неправильное. Но в этот момент его рука оказывается на моем горле, и меня охватывает волна острого возбуждения.

Он сжимает мою шею, и перед глазами у меня мелькают искры. Я запрокидываю голову и ударяюсь о стену как раз в то мгновение, когда он успевает подавить стон, готовый сорваться с моих губ. Я полностью погружаюсь в ощущения, сосредоточившись на его твердом члене, который пульсирует напротив моего влажного лона. Не в силах сдержать беззвучный крик, я ощущаю, как по моему телу прокатываются волны удовольствия.

Не думаю, что когда‑нибудь смогу забыть эти ощущения. Его член твердый и длинный, а пустота внутри меня требует, чтобы он заполнил ее. От этого желания у меня буквально текут слюнки, и даже когда я прихожу в себя, оно не остывает.

Грэйсин все еще обнимает меня за талию, настолько нежно, насколько это для него возможно. Затем я снова слышу разговор медсестер. Их голоса звучат тихо, но разборчиво. Они обсуждают какое‑то телевизионное шоу. Это обычный разговор, но мне кажется, что мой мир только что перевернулся с ног на голову.

Грэйсин пристально смотрит на меня, и я не сомневаюсь, что он замечает, как изменилось выражение моего лица. Он обладает поразительной способностью видеть и понимать слишком многое. Мое тело, которое только что было раскалено докрасна, начинает остывать, и с этой прохладой приходит ужас.

Боже, что я только что натворила.

 

Глава 8

 

Лишь два раза в жизни у меня был секс на одну ночь. Однако сейчас я чувствую себя гораздо хуже, чем после него. Грэйсин словно олицетворяет собой запретный и опасный плод удовольствие, которое он мне дарит, схоже с эффектом от запрещенного напитка: восторг при употреблении и разочарование, когда действие заканчивается. Так же и этот человек: он одновременно вызывает ужас и привыкание.

Неправильность того, что мы совершили, кажется мне чем‑то сродни сильному удару в солнечное сплетение, однако даже он был бы лучше. Насилие, которое проявляет по отношению ко мне Вик, ничтожно в сравнении с тем, что происходит сейчас.

Из‑за влажности между ног мое нижнее белье прилипает к телу, и это вызывает неприятное осознание того, как сильно я ошиблась. Когда Грэйсин слегка отстраняется и мои ноги вновь касаются пола, мои щеки заливает румянец. Чувствуя себя совершенно опустошенной, я переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь понять, что мне следует делать дальше. И вздрагиваю от боли, вызванной тем, как широко он раздвинул мои бедра, чтобы я могла принять его.

Я не могу найти слов, потому что моя нерешительность меня словно парализует.

Что же, черт возьми, мне теперь делать после такого грандиозного провала?

Тупая пульсирующая боль внутри меня все еще требует удовлетворения, несмотря на стыд, который готов поставить меня на колени. Мне не было так плохо даже когда Вик избил меня в первый раз. Когда шок проходит, дрожь в моих пальцах усиливается, а за ней приходит ужас. Грэйсин приподнимает мое лицо, и место на шее, где всего несколько секунд назад была его рука, начинает пульсировать от прилива крови. Раньше Вик уже много раз проделывал со мной подобное, но я никому об этом не рассказывала, потому что сама ему это позволяла. Осознание того, что я так открыто проявляю свою слабость, причиняет мне глубокую боль. Мне хочется убежать, глаза наполняются слезами, которые я изо всех сил стараюсь сдержать.

 

Конец ознакомительного фрагмента