Травница Его Драконейшества

– Как я могу бросить тебя в день рождения одну разбираться с гостями? – улыбнулась в ответ я. – Будем принимать удар вместе.

Минни зарделась от одной лишь мысли о предстоящем бале. Ее глаза сияли от восторга. Она давно предвкушала, как пройдет этот праздник, как она утрет всем соседкам нос. Минни даже пригласила мэра с женой на это мероприятие! Я искренне надеялась, что он не придет, но умилялась оптимизму сестры.

– Рада, что ты готова помочь, – выпалила Минни. – Ты же побудешь нашим мажордомом?

Я застыла, так и не стянув с себя до конца плащ. Левая рука запуталась в завязках и я зашипела, пытаясь освободиться. Когда несносная одежда была побеждена, я подняла взгляд на мать и сестру. Они ждали ответа.

– Прости, – пробормотала я. – Кажется, я не так расслышала. Ты хочешь, чтобы я нашла мажордома? Разве вы его не наняли?

– Нет, – легкомысленно помотала головой Минни. – Зачем? Есть ты. Тебе надо будет всего лишь встретить гостей, а потом распоряжаться танцами. Там ничего сложного, музыканты подскажут.

– Погоди, а как же я смогу потанцевать?

Мой вопрос вызвал смешок у мамы. Амелия Дезран всегда гордилась своим положением и манерами, но иногда мне казалось, что она не принимала дочерей за людей. Иначе почему мать иногда вела себя так грубо и некрасиво со мной?

– Не придумывай, – сказала она. – Поможешь сестре с гостями.

– Почему вы не наняли слугу?

Мама окинула меня презрительным взглядом. Впервые я видела ее настолько открыто враждебной ко мне.

– Не понимаю, почему ты так настойчиво пытаешься испортить праздник сестре? – ответила мама. – Что ты хотела? Танцевать и развлекаться, пока мы хлопочем обо всем? Матильда! Живо переоденься и иди встречать гостей.

– Прости, Мод, – виновато потупилась сестра. – Но ведь у тебя даже нет платьев! И танцевать ты не умеешь. А так у тебя будет, чем заняться, и точно не заскучаешь на балу.

Я устало прикрыла глаза. Пришлось в очередной раз напоминать себе, что семья меня любит. Они искренне стараются это показывать, просто иногда их бестактность выбивает из колеи. Минни и мама никогда не стеснялись в выражениях, а когда я обижалась, удивленно округляли глаза.

Они не желали мне зла. Просто искренне верили, что весь праздник я собиралась сидеть за столом или стоять у стены и завистливо смотреть на других девушек.

– Хорошо, – процедила я.

Спорить не хотелось. Я не собиралась закатывать скандал на день рождения Минни, а такие мелочи можно выяснить и завтра. Просто поговорю с мамой и объясню, что меня ранит, когда она ведет себя так заносчиво.

С тех пор как я начала работать, Амелия Дезран отдалилась от меня. Она перестала быть матерью и превратилась в капризную аристократку, в доме которой я жила. Я не винила ее. В конце концов, у всех свои заморочки. Однако порой мама перегибала палку, и терпеть ее было невыносимо.

Я прикрыла глаза, чтобы досчитать до десяти. Не хотелось устраивать скандал, и все же поведение Минни и мамы в последнее время все чаще меня задевало. Я поднялась по лестнице к себе, быстро приняла душ. В жизни отдельно от всех были свои плюсы: никто не надоедал, можно не бояться показаться слабой и даже всплакнуть, еще и ванная комната всегда свободна.

Водный элементаль сегодня вел себя безупречно. Он расщедрился на воду идеальной температуры и не пускал пар, пока я укладывала непослушные волосы. Дух воды даже помог мне выгладить платье, нагревшись до предела.

Да, мама с Минни думали, что у меня нет в гардеробе ничего, кроме рабочих фартуков и штанов. Когда они поехали к портнихе, я последовала за ними. Мама и Минни ушли, как только мастер записала всю нужную информацию, оставив меня заниматься оплатой, обсуждать сроки изготовления и просить доставить одежду в поместье. Они не знали, что в тот день с меня тоже взяли мерки.

И наряды пошла забирать я, так как у портнихи в нужный день не нашлось свободного подмастерья, чтобы отнести заказ. Если бы Минни сходила за ним сама, то поняла бы, что сшили три платья.

Я была удивлена, что сестра даже не предположила, что я захочу нарядиться к балу. Возможно, они с мамой считали меня абсолютной деревенщиной, не знавшей правил приличия. В целом, так оно и было, но какое‑то понимание у меня имелось.

Зашнуровав корсаж, я взглянула в зеркало. Мне еще никогда не доводилось видеть себя… такой.

Обычная Мод, которую все знали, ходила в свободной мужской рубахе и удобных кожаных штанах. На поясе у нее неизменно висела перевязь травника, а за плечом болталась сумка для сбора сырья. У Мод, которая работала каждый день, не было времени на укладку. Ее темные волосы всегда оставались небрежно заколоты на затылке карандашом, иногда она и вовсе впихивала в них найденную в лесу палку. Какая разница, как это выглядит? Главное, чтобы держалось.

У Мод, к которой все привыкли, не было ни сил, ни времени, ни денег на себя. Она с восемнадцати лет выживала и обеспечивала семью наравне с отцом, веря, что однажды настанут хорошие времена, и все станет как прежде.

Я думала, что когда я пойду на свой первый бал, на мне будет изящное шелковое платье, а папа подарит мне нитку жемчуга, символ чистоты. В моих мечтах это всегда был чудесный светлый день, в котором все хорошо. Я выглядела прекрасно.

Сегодня пришлось столкнуться с суровой реальностью.

 

Глава 4.1

 

Мое платье не было светлым, как у дебютантки. Я не хотела затмить Минни в ее же праздник. Какая сестра так поступит?

К тому же, мне редко удавалось побаловать себя новой одеждой без необходимости. Моя рабочая форма стоила дорого, поэтому я не покупала повседневных платьев. Мама и так ворчала, что штаны травницы им обходятся дороже отцовских. Поэтому я заказала платье темно‑зеленого цвета, которое можно будет потом еще куда‑то надеть. Светлое бальное наверняка бы сразу испачкалось и пришло бы в негодность.

На шее у меня болтался простой кулон, подаренный мне лет семь назад другом‑подмастерьем, который работал в кузнице. Металлический листик упал в ложбинку на груди, возможности укоротить цепочку не было.

Слишком скромное украшение для аристократки.

Ночь без сна сказалась и на моем самочувствии, и на внешнем виде. Под глазами пролегали темные круги, а кожа выглядела бледной, как у свеженького умертвия. Я пощипала щеки, пытаясь придать им здоровый румянец, но прекратила, боясь появления нездоровых синяков.

Я казалась себе посмешищем, пытающимся влиться в общество, которое его никогда не принимало и не хотело. От досады хотелось снова заплакать, но я решила, что красные глаза к этому наряду не подойдут.

Я спустилась вниз, тихая и никем не замеченная, и встала на крыльце. От нервозности и стресса у меня тряслись руки. Я сложила их за спиной, стараясь казаться спокойной и даже дружелюбной, и принялась ждать гостей. Мышцы ныли от того, как я вытянулась по струнке.