Тренер Култи

Несложно догадаться, о чем пойдет речь. Я же видела, каким взглядом на нас смотрел Гарднер: он явно подозревал, что в команде что‑то стряслось.

К сожалению, еще я знала, что буду единственной, к кому он решит подойти с этим вопросом.

Блин. Все потому, что я не умела врать.

– Ага, – ответила я, хотя совершенно не хотела перед ним объясняться.

Усмехнувшись, он поманил меня за собой.

– Ну, пойдем.

Черт. Закинув сумку на плечо, я пошла следом, и буквально несколько минут спустя мы завернули в знакомый коридор, ведущий к его кабинету.

Гарднер задернул занавески на небольшом окне, выходящем в коридор, – оно было нужно по протоколу, – сел за стол и, дружелюбно улыбнувшись, приподнял брови.

– Сама знаешь, с тобой я не буду ходить вокруг да около. Рассказывай, в чем дело.

Ну, я же говорила.

С чего бы начать?

Я уважала Гарднера и доверяла ему, но мне все равно не хотелось обсуждать с ним чьи‑либо проблемы и уж тем более свои собственные, потому что я понимала: он использует меня в качестве информатора. Или, скорее, стукача. Одна фигня. Опустившись на стул и поставив сумку на пол, я приподняла брови. Притворюсь дурочкой – может, прокатит.

– Ты о чем?

– О команде. Что случилось?

– Джи, я не понимаю, о чем ты.

– Сэл. – Он моргнул, будто чувствовал, что я притворяюсь. Так оно и было, но наверняка он не знал. – Вы странно себя ведете. Постоянно молчите. Не беситесь вместе, как раньше, практически не разговариваете. Такое ощущение, будто вы только встретились. Я просто пытаюсь понять, что происходит.

Стоило об этом задуматься, и я поняла, что зря удивлялась беспокойству Гарднера. Конечно, его волновало состояние команды. То мне не нравилось, что Култи на нас наплевать, то я ныла, что Гарднер о нас слишком печется. Мне не угодишь. Пора принять тот факт, что Гарднер переживал за нас и замечал напряженную атмосферу.

Мы всегда подходили к тренировкам серьезно, но вместе с тем немного игриво, особенно во время разминок. Мы в целом ладили, и в том числе поэтому хорошо вместе играли. Среди нас не было великих звезд с раздутым эго. На поле мы действовали как один организм.

Разумеется, все равно время от времени кто‑то желал неприятельнице подвернуть ногу, но такова уж человеческая природа.

И да, в последнее время тренировки проходили все тише и тише. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что это не вина новичков. Их все любили.

Дело было в немце. Уж если даже Харлоу не решалась пожаловаться на его пассивность, проблема налицо. Раньше Хар никогда не задумывалась о последствиях, которые могли повлечь за собой ее слова, – настолько она была прямым и честным человеком. И все же я замечала, как она отходит в сторону и качает головой, пока братвурст молча расхаживает по полю.

А тут еще и наша с ним ссора…

Наклонившись, я уперлась локтями в колени и лениво пожала плечами.

– Скажи, что мне делать, – серьезно попросил тренер. – Я тебе доверяю, и мне нужно понять, с чего начать.

Ох уж это слово на букву «д», мать его. Доверие было моим криптонитом.

Решительный настрой разом схлынул, и я низко повесила голову, сдавшись.

– Ну… – почесав щеку, я спокойно посмотрела на тренера. – Что мне можно сказать, чтобы не попасть в неприятности?

– В смысле?

– За что меня не накажут? Не хочу вылететь на скамью запасных, – осторожно ответила я, будто несколько дней назад не назвала немца сарделькой.

Гарднер посмотрел на меня с недоумением. Будто я в него плюнула.

– Это связано с Култи?

Учитывая, что он пока не уточнил, что именно мне можно и нельзя говорить, я просто кивнула. Потом можно будет оправдываться, что он первым упомянул Култи, а я молчала.

– Да ты издеваешься.

Я пожала плечами.

– Объясни. Ты же знаешь, как я тебя уважаю. Я не собираюсь тебя сдавать и устраивать неприятности за то, что ты расскажешь мне правду, серьезно. – Он реально обиделся, что я не хотела с ним чем‑то делиться.

Но все же…

– Сэл, ты ведь знаешь: я не слепой и не тупой. Расскажи, что случилось. Я только частично слышал головомойку, которую ты ему устроила. Я знаю, что он нагрубил твоему отцу, но думал, что на этом все и закончилось. Я хочу помочь, и я вижу, что все идет наперекосяк. На поле вы сразу напрягаетесь, на собраниях молчите, это совсем на вас не похоже, – сказал Гарднер. – Господи, да раньше вы даже из‑за плохо накачанных мячей были готовы ругаться.

Хотелось откинуться на спинку стула и уставиться в потолок, но я сдержалась. Вместо этого повыше натянула взрослые носочки и решила не бегать от правды.

– Я же не спорю, Джи. Обстановка отстойная, что тут сказать. Но ты сам знаешь, что мы взяли за правило не ныть о проблемах, так что никто не пожалуется.

– Тогда скажи, в чем дело. Это я виноват?

– Ну почему ты такой, а? – простонала я.

Он рассмеялся.

– Потому что меня не обманешь. – Манипулятор, вот кто он. Причем отличный манипулятор. – Я хочу вам помочь, так что скажи, что нужно исправить.

Да как он не понимал? Мы не собирались попусту рисковать карьерой, ради которой стольким пожертвовали. Мы пропускали дни рождения и праздники, отказывались от гулянок, отношений, общения с семьей и многого другого, чтобы оказаться там, где были сейчас. Я дорожила работой и не собиралась разбрасываться, как дура. И остальные девушки мое мнение разделяли, пусть каждая в собственной мере.

– Я все понимаю, Джи, но и ты нас пойми. Конечно, мы осторожничаем, чего ты ожидал? Нас же с самого начала предупреждали следить за тем, как мы отзываемся о Култи, а нам от него никуда не деться – что на тренировке, что в магазине. Он же везде.

Вздох Гарднера напомнил мне звук, который издает проколотый воздушный шарик. Он все еще не мог в это поверить. Люди делились на две категории: одни брали ситуацию в свои руки, а другие ждали, когда кто‑нибудь решит все проблемы за них. Обычно я предпочитала поступать так, как считаю нужным, но в этой ситуации проявлять инициативу совсем не хотелось.