Тренер Култи

На поле меня не пугала многотысячная толпа, но стоило оказаться перед камерой – и я выключалась. Стояла как дурочка, хлопала ртом и жестикулировала, как Рикки Бобби в своем интервью. Наверняка в Интернете нашлось бы какое‑нибудь интервью, где я выставила себя полной тупицей. Всего‑то и стоило, что запинаться, потеть и трястись одновременно.

Я ощущала себя так, будто только пришла с хорошей пробежки. Потные ладони, мокрые подмышки… дрожащие ноги. Обе. А если у меня трясутся ноги – ничего хорошего можно не ждать.

Но я не собиралась признаваться, что нервничаю. Просто спрятала руки в карманы, натянуто улыбнулась и поблагодарила богов за ниспосланные мне этим утром спортивки, за свободной тканью которых не было видно, что ноги решили пожить своей жизнью.

– Готова, – сквозь зубы соврала я.

Увы, Гарднер хорошо меня знал, а потому вранье чуял издалека. Расхохотавшись, он хлопнул меня по плечу и хорошенько встряхнул.

– Ну ты и развалина! Не дрейфь. Все будет нормально.

Из‑за угла выглянула наша пиарщица. Осмотрелась, нахмурилась и снова скрылась за поворотом.

Нет. Я не могу.

«Можешь».

Надсадно закашлявшись, мысленно я продолжила твердить, что справлюсь и что все у меня получится.

А потом за стенкой раздался усиленный микрофоном голос:

– Еще минутку, пожалуйста, – и нога затряслась сильнее.

Господи боже.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – пробормотала я себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Все будет хорошо, – сочувственно улыбнувшись, заверил Гарднер.

Я откашлялась и кивнула, мысленно умоляя себя успокоиться. Пару раз быстро вдохнула, выдохнула, а потом набрала в легкие воздуха и задержала дыхание, как обычно делала, когда была на взводе перед игрой.

Ага, хрен там. Не помогло.

Я сглотнула, борясь с подступающей тошнотой.

– А он вообще где? – спросила я.

Гарднер огляделся, будто сам удивился вопросу.

– Слушай, не знаю. Может, ждет в другой комнате?

Долго гадать не пришлось, потому что секунду спустя вернулась пиарщица, которая заглядывала раньше, и мрачно произнесла:

– У нас проблема.

 

Глава 2

 

– Не может быть.

– Может.

– Сэл, я не шучу. Ни капли. Пожалуйста. Умоляю. Скажи, что ты не серьезно.

Откинув голову на изголовье кровати, я закрыла глаза и страдальчески улыбнулась собственным мыслям. Мне конец. Пора было смириться с объективной реальностью, все равно от нее никуда не деться. Поэтому я ответила Дженни правду:

– О, еще как серьезно.

Как истинная подруга, Дженни Милтон всегда разделяла всю мою боль и страдания; ее протяжный стон услышали бы и в другом городе. Мое унижение было ее унижением. С Дженни мы познакомились пять лет назад в тренировочном лагере национальной сборной – «лучших» игроков США – и сразу же подружились.

– Нет, – простонала, почти просипела она. – Нет.

О да.

Вздохнув, я прокрутила в голове те двадцать минут, что провела перед камерами. Хотелось умереть. Конечно, не сказала бы, что ничего хуже со мной не случалось, но я бы с радостью вернулась в прошлое и все исправила, выдайся такая возможность. Ну или как минимум взяла бы пример с героев «Вечного сияния чистого разума» и стерла бы себе память.

– Пойду покрашу волосы, сменю имя и перееду в Бразилию, – ровным тоном сообщила ей я.

А что сделала она? Рассмеялась. Рассмеялась, хрюкнула и посмеялась еще.

Полное отсутствие попыток меня успокоить лишь подтвердило, что я драматизировала не напрасно: недавние события действительно заслуживали подобной реакции.

– Кто вообще смотрит пресс‑конференции от начала и до конца? Как думаешь, есть шанс, что никто ничего не заметит?

Дженни задумчиво хмыкнула.

– Боюсь, это вряд ли.

Повесив голову, я издала нечто среднее между всхлипом и сухим смешком.

– По шкале от одного до десяти насколько все плохо?

Дженни ответила не сразу, зато красноречиво: высоко сдавленно хихикнула, явно сотрясаясь от смеха всем телом. Она всегда так смеялась, когда я позорилась. Вроде того раза, когда я помахала прохожему, потому что решила, что он машет мне, а он, конечно, махал кому‑то другому. Или когда я поскользнулась на мокром полу и отбила всю задницу.

Не знаю, чего я ожидала.

– Сэл, ты серьезно?..

– Да.

– У всех на глазах?

– Угу, – буркнула я. При одной только мысли хотелось проблеваться, а потом забраться в пещеру и остаться там навсегда. Все закончилось, жизнь продолжается. Через десять лет никто об этом даже не вспомнит, но…

Но я‑то вспомню.

И Дженни – ух как она вспомнит, особенно если найдет трансляцию. А она найдет, я даже не сомневалась. Наверняка она уже пересматривала подборки худших провалов недели в поисках выступления Сэл Касильяс.

– Ты ржать закончишь? – гаркнула я в трубку, наслушавшись то и дело прорывающихся смешков.

– Закончу! Когда‑нибудь, – ответила она и расхохоталась еще сильнее.

– Ну ты и засранка! Я сейчас трубку брошу.

Послышался громкий смешок, потом еще один, а потом она рассмеялась в голос.

– Сейчас… погоди… минутку, – прохрипела она.