Ты же ведьма!

Темный, кажется, даже не запыхался при беге. Я, увы, не могла похвастаться тем же.

– А… что… ты… эту… не… прикончил… – выплевывая слова, кажется, с частью своих легких, выдохнула я.

– Знаешь, голыми руками это сделать тяжело, – перепрыгнув очередную топкую ямину, сердито бросил темный. – А твоя хваленая кочерга сломалась.

Сумка лупила меня по спине, намокшая юбка мешала бегу, в боку кололо, хотелось упасть и не двигаться. Даже если мои ноги будет жрать стрыга, я не стану ей мешать.

Барс, видимо, понял, что я вот‑вот упаду. Подхватил меня под колени, лихо закинул себе на плечо и рванул дальше. В роли мешка картошки было значительно легче: больше не нужно бежать. Зато теперь перед моими глазами был зад Барса, а если поднять голову, то я видела несущуюся за нами во весь опор тварь. Нет‑нет, лучше зад.

Под ногами темного чавкало все меньше и шуршало все оживленнее: мы выбирались из болота. Кажется, даже туда, откуда пришли. Во всяком случае, я услышала истошное ржание и порадовалась: теперь мы спасены. Шансы удрать от твари на четырех подкованных копытах куда выше, чем на двух мужских ногах, обутых в сапоги.

Внезапно небо с землей поменялись местами: я полетела вниз. Приземлилась удачно, насколько удачно можно перекувыркнуться через голову и не сломать шею. Рядом уже пытался подняться темный. Однако опирался он при этом лишь на одну ногу.

Может, охотница на нежить из меня и никудышная, но целительница – гораздо лучше. Болевой шок, который Барс неплохо контролировал, я узнала сразу.

Отбегался. И стрыга уже совсем близко…

Именно в этот момент я услышала хруст и грохот, а потом и увидела, как кобыла, проявив чудеса резвости, встала на дыбы и умудрилась сломать копытами сук, к которому была привязана.

А потом с истошным ржанием помчалась в ночь вместе с повозкой, на которой задорно подпрыгивал гроб. На каждой кочке. Причем так лихо, что в конце концов упал.

Нам крышка. И даже вместе с гробом. Хотя…

Я поднырнула Барсу под плечо, помогая встать.

– Беги, идиотка. – Он попытался меня оттолкнуть.

Но лекарь может вцепиться в своего пациента порою так, что даже Смерть не оттащит.

– Конечно! И побегу, и тебя потащу, – выдохнула я, а потом скомандовала: – В гроб.

Барс понял меня без лишних пояснений, и мы устремились к дубовому ящику, что валялся сейчас недалеко от края болота. Никогда не думала, что с такой радостью лягу в домовину. Да что там лягу – запрыгну в нее.

Темный рухнул на меня сверху и закрыл за собой крышку. Стрыга, мчавшаяся следом, не успела затормозить, отчего врезалась в боковину, протащив нас несколько локтей по земле. Благо не перевернула.

– Лежи тихо, – рыкнул на меня темный, вцепившись руками в крышку гроба и не давая стрыге открыть его, когда тварь пошла на новый штурм.

Болотная гадина постаралась откусить от этого деревянного пирожка с мясной начинкой, и нас здорово тряхнуло.

– Я нас спасаю, – прошипела я кошкой. – Подержи крышку ровно, я сейчас ее закреплю.

– Да ты издеваешься? – возмутился темный.

Я не ответила: читала заклинание. Простенькое, скрепляющее. Таким баловались адепты‑первогодки, когда хотели намертво пришпилить мантию товарища к стулу. Эти чары требовали совсем немного силы. Но я не успела восстановить резерв, а потому едва вновь не потеряла сознание от перенапряжения.

Зато крышка теперь не ходила ходуном, грозя отлететь в любой момент, несмотря на все старания темного. Не сказать, что мы спаслись, но получили отсрочку у смерти – точно. Снаружи яростно грохотала стрыга.

– Она сейчас побеснуется и уйдет, – хрипло, чтобы хоть что‑то сказать, прошептала я.

– Нет, – выдохнул мне в лицо темный. И пояснил: – Я ее ранил. И сильно. Она понимает, что через несколько ударов колокола сдохнет, потому не отступится.

– Ты же сказал, что кочерга сломалась…

– Так она сломалась об нее. Из туши этой арховой нежити теперь рукоять как раз и торчит.

– Значит, будем ждать, пока она сдохнет?

Говорить, когда на мне лежал тяжелый маг, было непросто. А с виду казался полегче: да, высокий, да, поджарый, но я как‑то не ожидала, что это будут одни только мышцы, сухожилия и кости, которые весят, в отличие от жирка, изрядно.

Темный не успел ответить. Вместо него ответила стрыга. Перестав бодать ящик, она решила умереть на нем. Заодно организовать поминки и по нам. Эта тварь просто легла на крышку гроба!

 

Глава 3

 

 

– Твою ж… что будем делать, темный?

Лицо темного заострилось, и я кожей почувствовала его раздражение.

– Я вообще‑то Эрриан, – сквозь зубы процедил он.

– Хорошо, Эрриан. – Я попыталась изобразить покорность и невинность. Хотя сделать это, когда на тебе лежит столько концентрированной злости, тяжеловато. Выдохнула и… поблагодарила: – Спасибо, что спас.

– Не стоит. Я не хотел. Случайно получилось. Машинально.

– Темный, который привык спасать… Хм… Что‑то новенькое… – задумчиво протянула я.

А что еще делать в гробу, когда на крышке его лежит полудохлая стрыга? Только и остается, что вести беседы. Светские.

– Меня учили оберегать. Правда, не глупых светлых целительниц, притворяющихся черными ведьмами, а темного владыку, – отрезал Барс, пригвоздив меня уничижительным взглядом.