Тянет к тебе

Яр, сидящий так близко, забирает все внимание на себя.

Я чувствую, как вибрирует напряжением его тело, хотя внешне он абсолютно спокоен. Практически не мигая смотрит на свою сестру.

И при этом я не могу отделаться от ощущения, что все его органы чувств тоже сконцентрированы только на мне.

Переживает, что расскажу про его поцелуй с Малевич? Мы еще не виделись после Лидиного дня рождения, так что все может быть…

Опустив ресницы, скашиваю на Тихого взгляд, разглядывая его графический профиль. Брови вразлет застыли в равнодушной маске, четко очерченные губы чуть приоткрыты, невидящий взгляд устремлен строго вперед на собеседницу.

Яр, слушая, медленно сползает по стулу, и его колени разъезжаются в стороны еще шире. Мужское бедро, обтянутое джинсовой тканью, снова плотно впечатывается в мою ногу. Это ощущается тлеющим ожогом. Хмурюсь, сбиваясь на миг с дыхания. В кофейне будто сломался кондиционер, воздух густеет и нагревается.

Яр ведь специально…

Хотя с виду у него даже ресницы не дергаются, лишь кадык проезжается по шее вверх и вниз.

Отодвигаться мне некуда, только если переставлять стул.

И я растерянно терплю наше обжигающее соприкосновение.

На самом деле Яр часто делает что‑то подобное, и каждый раз я впадаю в ступор, не зная, как правильно повести себя.

Особенно стремно было, когда он выкидывал такое при Богдане. Возмутиться – спровоцировать драку. А Тихий, казалось, только этого и ждал.

И я безропотно терпела, как он, разговаривая с моим парнем, незаметно наматывает мои кудряшки на пальцы или кладет руку мне на поясницу и рисует там узор.

Вот и сейчас меня что‑то тормозит.

Я перевожу взгляд на Лиду и слепо наблюдаю, как шевелятся ее губы, думая при этом, что ее брат – чертов извращенец‑ абьюзер, которому просто нравится, когда у меня пылает лицо, а пульс шарахает где‑то в горле.

– В общем, прорвались! И вечером группой пойдем в "Винсклаб" отмечать, – щебечет Лида тем временем, задорно хлопая в ладоши, – Присоединишься?

– Посмотрим, – лениво тянет Яр и, вытянув руку, подзывает официанта.

– Давай! И Эндж тоже уговори! Представляешь, идти не хочет! Настроения у нее нет… А как оно появится, если сидеть дома?! – сдаёт меня Лида.

Только тут Тихий поворачивает голову и проезжается по моему лицу нечитаемым, темным взглядом.

– По Фоме что ли страдаешь? – с ядовитой насмешкой выдает, – Зря, он там уже шпилится как не в себя. Будто ты ему весь год не давала.

– Страшно страдаю, поэтому спасибо за подробности – есть повод пострадать еще! – приложив ладонь к сердцу, отвешиваю короткий поклон.

– Язва кудрявая, – хмыкает Яр раздраженно.

– В каждом мы видим лишь наше отражение, – шиплю я и все‑таки отодвигаю от него стул, противно скрежеща по полу ножками.

– Если мое так же хочется… – следующее слово Яр беззвучно артикулирует, дернув бровями, но у меня все равно широко распахиваются глаза, так как поклясться готова, что это было "отъебать", – то я только "за", – заканчивает со злой усмешкой Тихий и отворачивается к сестре.

Я сижу онемевшая. Меня потряхивает. Потому что…

Потому что так далеко в своих нападках Тихий еще не заходил. Никогда.

Интересно, это статус свободной женщины дает мне такие бонусы?

Надо срочно кого‑то искать…

– Эй, брейк! – с опозданием вмешивается Лида в нашу странную перепалку, – Я вас обоих люблю, ну вы чего?! – подруга грозит нам пальцем словно неразумным детям, отчего и я, и Яр не выдерживаем и глупо улыбаемся, – Кстати, Ярик, дело вообще не в Фоменко! Хотя частично в нем, конечно, но… – Лида показывает руками колеблющиеся чаши весов, беззаботно вываливая на брата все мои горести, – В общем, Энджи завтра летит на свадьбу сестры и своего первого парня, прикинь?! И ей позарез нужен шикарный сопровождающий! Чтобы они от зависти полопались! Это вопрос жизни и смерти, и… О! – подруга , уставившись на Яра, прикладывает ладони к губам, а потом, возбужденно взвизгнув, подпрыгивает на стуле, – Яр, а может ты?!

– Что? – непонимающе бормочет Тихий.

– Что?! – шокировано хриплю я.

– О, да‑а‑а! – Лида же буквально фонтанирует радостью от посетившей ее безумной идеи, – Ярик, ты идеально подойдешь! Ты же самый лучший! И ты же поможешь Эндж, да?! Да‑да‑да!

 

5. Анжелика

 

У меня от подобного абсурда пропадает дар речи. Яр же, прикусывая уголок губ, расплывается в саркастической улыбке, больше смахивающей на оскал.

– Ты пила что ли? – интересуется у сестры.

Его тон способен задеть кого угодно. Кроме Лиды.

– Да почему сразу пила?! – она эмоционально взмахивает руками, – Ну подумай сам, Ярик. Ты – красивый, умный, харизматичный и из о‑о‑очень богатой семьи. Для провинции просто полубог! Так что по всем параметрам подходишь! И дел‑то на пару дней, да, Эндж? – переводит на меня умоляющий взгляд, ожидая поддержки, – Завтра в субботу улетите, а в понедельник будешь уже тут. А там море, банкет, загородный отель… Отличные будут выходные! М‑м‑м… Ой, я и сама бы полетела, если бы за Анжеликиного парня сошла, – умасливает брата как может.

Но Тихий лишь хмуро взирает на нее, и по его впалым щекам раздраженно катаются желваки.

А Лида не сдается, продолжая расписывать ему заманчивые перспективы проведения выходных на побережье Балтийского моря с возможностью пройтись по улочкам, где когда‑то бродил сам Кант.

Слушая ее, я поворачиваюсь к Яру и устремляю на него задумчивый взгляд.

Звучит как бред, но… Кхм…

Стараюсь быть объективной и не учитывать тот неоспоримый факт, что Яр – мудак. В конце концов на лбу у него это не написано, и за два дня вряд ли сильно проявится перед моими родными.

Так вот, если смотреть непредвзято, то с Лидой спорить сложно.