Тянет к тебе
Тянет.
Бьющейся на шее жилкой,
Пальцами на рукаве,
Смехом, речью слишком пылкой,
Предназначенной не мне,
Тянет.
Наказанием, проведением,
Предназначенной судьбой,
Вызывающей сомнение,
Прожигающей тоской
Тянет.
В отражении зеркальном,
В окружении огней,
Тянет.
Это пока тайна.
Притянись ко мне смелей!
(Стихи от TinaVokh)
7. Ярик
Уперев подошву кроссовки в край низкого столика, стоящего передо мной, я растекаюсь по кожаному дивану и лениво цежу минералку из стеклянного горлышка.
На балконе "Винсклаба" не так шумно, как на танцполе внизу, но, для того, чтобы поддерживать нормальную беседу, все равно надо или орать, деря глотку, или буквально облизывать собеседнику ухо, пока пытаешься что‑то донести.
Меня устраивает. Я не болтать пришел.
Мне всего лишь надо забить уши битами электронной музыки, а глазам дать пищу для наблюдения. В общем, сделать все, чтобы мозг перестал продуцировать больные фантазии, мешая их с кадрами воспоминаний.
Я хочу отвлечься от мыслей о том, как пройдут мои выходные с Коршуновой. Клуб для этого вполне сойдет.
Тем более, что он, кажется, набит одними нашими университетскими, и следить за ними вызывает хоть какой‑то вялый интерес.
Анжелики конечно нет среди них.
Гребаная тихоня. Жаль, что так и не пришла…
Мне нравится, как она танцует. Будто в трансе. Прикрыв глаза, немного ломано и не выделываясь для публики. От нее словно расходятся волны гипнотического кайфа, не созданного для привлечения внимания, а чисто для нее самой.
Могла бы и прийти…
Но, видимо, так же, как меня, Кудряху не колотит.
И она сейчас спокойненько себе читает на ночь какую‑нибудь очередную фантастику, по которой прется и в которой я не рублю, лежа в кровати.
Лида отплясывает на танцполе. Ее диваны через два от тех, что занял Колоб с парнями, и где сижу я. Периодически вижу сестру, когда она поднимается на балкон передохнуть, раскрасневшаяся и веселая, в окружении своих подружек.
Ко мне постоянно кто‑то подходит, протягивает ладонь для рукопожатия и обменивается парой слов. Девчонки, здороваясь, слюнявят щеки. Некоторые как бы случайно скребут при этом ноготками по моему затылку, чувственно ероша ежик волос и непрозрачно намекая, что не против этим вечером пообщаться поплотнее.
Обычно я тоже не против, но не сегодня.
Я мысленно уже кружу в орбите Коршуновой где‑то под Калининградом, и впервые все эти другие бабы воспринимаются мной чуть ли не как измена.
Мозг – удивительная штука и странно устроен.
Но поделать с собой ничего не могу – шарахаюсь весь вечер от любого намека на интим. Тем более, я сделаю все, чтобы он у меня скоро был. Вот только с совсем другой девочкой.
– Яр, подвинься, – Макс с размаху плюхается на диван рядом со мной и с неосторожным стуком ставит два сета шотов на столик.
На диване напротив устраиваются Богдан Фоменко и Эмиль. Случайно скрещиваемся с Богданом взглядами. Я свой моментально отвожу, скрипнув зубами.
Фома меня бесит. Раньше мы нормально общались – не лучшие друзья, но точно хорошие приятели. Но после того, как он подкатил к Энж, меня блевать тянет, стоит ему открыть свой поганый рот. Фома даже пытался поговорить со мной, выяснить че к чему, но…
Ну а что я ему скажу? Слезь с Коршуновой?!
Но сейчас вроде слез, и, я надеюсь, постепенно эта реакция на Фоменко у меня пройдет. Правда пока она еще со мной.
На столе появляется еще четыре длинных сета стопок, отодвигая полупустые стаканы коктейлей в сторону. Эмиль нажимает кнопку вызова официанта, чтобы обновить закуски. Парни, похоже, серьезно настроены отсюда уползти.
– Может присоединишься, бро? – Макс пихает меня локтем в бок, пододвигая трехслойный шот к моей бутылке с минералкой, – А то сидишь, морда кислая. Когда похмелье мешало перелету? Тачку водитель заберет.
– Мне еще потом до ночи на свадьбе хер пойми кого изображать, и тоже бухать там, – кривлюсь лениво, старательно делая вид, что на самом деле эта поездка с Энж мне в гробу не уперлась.
– И как ты вообще вписался в этот блудняк, – фыркает Макс сочувственно, поднося стопку к губам.
– Захотел и вписался, – вдруг влезает в наш разговор Фома, – Да, Яр?! – добавляет пьяно и агрессивно.
Это блин что‑то новое…
Медленно поворачиваю голову и сцепляюсь взглядом с Богданом. Он в стельку. И впервые смотрит на меня как на врага. Раньше это было чисто моей привилегией.
– Не понял, – цежу ему с угрозой.
Пальцы сами собой сжимаются с зачесавшиеся кулаки.
О, кто бы знал, как давно я мечтаю ему всечь… Кто бы только знал!
Но Фома – аккуратный, ссыкливый сученыш. Его папашка – подчиненный моего. Так что он ни одного шанса мне не давал. До этого момента…
