Тёмный маг. Книга 4. Выбор пути

Я встрепенулся и сел прямо, бросив взгляд на кресло. На нём всё ещё лежала сумка с похищенными полгода назад драгоценными камнями, о которых я забыл в тот же момент, когда принёс их сюда. При этом вокруг сумки было на удивление чисто, ни единой пылинки мне не попалось. Да и сама сумка пыльной не была.

Если честно, не думал, что слуги рода в моё отсутствие почешутся и будут содержать дом в относительной чистоте. Под кресла и диван я решил всё же не заглядывать, чтобы впервые за последнее время в них не разочаровываться.

Я вновь посмотрел на сумку. Что делать со всем этим, ума не приложу. И я не только о драгоценностях. Через призму усталости до меня постепенно начал доходить тот факт, что в поместье впервые на моей памяти, кроме меня и моих родных, присутствует кто‑то ещё.

– Точно, – я хлопнул себя по лбу, увидев, что крёстный, ухмыляясь, настраивает очередной портал под пристальным взглядом Ванды. Ребята стояли посреди комнаты и внимательно следили за мной, иногда переключая внимание на Троицкого. – Вы, когда собираетесь сюда заявиться ради нашего, так сказать, обучения? Громов говорил что‑то про «скоро».

– Андрей преувеличил. Отдыхайте пока. Думаю, что на послезавтра сориентирую Ивана, а мы с Громовым прибудем через три дня. Нам нужно кучу дел переделать, так что пока будет не до вас. Мне нужно разобраться с тем, что же всё‑таки произошло с моей школой и подлежит ли она восстановлению. И, Дим, постарайтесь хотя бы до прибытия Рокотова ни во что не вляпаться, и не разрушить этот дом, – с этими словами любящий крёстный настроил, наконец‑то, портал и исчез в неизвестном направлении.

– Так, Дима, а сейчас ты нам всё расскажешь: про Эдуарда и про директора Троицкого. То, что он твой крёстный, мы ещё не забыли, но мне непонятно другое: откуда у Вячеслава Викторовича столько сил, чтобы клепать порталы один за другим? Потому что внешнего накопителя никто из нас у него не видел, – Егор скрестил руки на груди и нахмурился.

Ванда молча присоединилась к нему. Они смотрели на меня сверху вниз настолько грозно, что я почувствовал, что начинаю суетиться.

– А вы чего встали, вы присаживайтесь, – я сделал неуклюжую попытку хотя бы на одном уровне с ними оказаться. Потому что сейчас даже Ванда возвышалась надо мной.

– Да мы постоим, Дим, мы не устали, – проворковала Ванда.

– Ну, конечно же, устали, я же знаю.

– Дима, отвечай! – не выдержал Егор и повысил голос.

– Ты же эриль, сам не можешь холодное и тёплое разделить по полочкам? – выдохнул я, переводя взгляд с Ванды на Егора и обратно.

– Дима! – Теперь на меня прикрикнула Ванда.

– А как же: «Ты же мой друг и если что‑то не хочешь рассказывать сам, то я не настаиваю?» – поинтересовался я у друзей, с каждой минутой заводящихся всё больше и больше.

– А как насчёт пыток, которые так любили практиковать твои родственники? – улыбнулась мне Ванда и двинулась в мою сторону.

– А почему ты мне угрожаешь? – возмутился я. – К тому же подобное можно будет трактовать как разбойное нападение моём же собственном доме, – я поднял руки перед собой в знак примирения. – Ладно‑ладно. Давайте со второго вопроса начнём, хорошо?

– Как пожелаешь, меня очерёдность твоих ответов не слишком волнует, – остановилась Ванда и снова скрестила руки на груди, готовясь внимательно слушать.

– Троицкий – Тёмный. Поэтому ему не нужен накопитель. Могли бы и сами догадаться в тот момент, когда я сказал вам, что он мой крёстный. Ну кто ещё может быть крёстным у тёмного мага? Вы про нашу несравненную богиню не забыли, случайно? – Я даже головой покачал.

Судя по опешившим выражениям лиц, до них только что дошел этот простой и вполне логичный расклад. Они неуверенно переглянулись и синхронно покачали головами.

– Почему‑то мы об этом не подумали, – произнёс, наконец, Егор. – А теперь Эдуард.

– А вас не смущает, что Вячеслав Викторович Троицкий – Тёмный? – мне не слишком хотелось говорить о своём далёком предке. Этот разговор мне вообще не слишком нравился. Не так я представлял себе представление своего родственника друзьям.

– Нет. Нас же не смущает, что ты – Тёмный. А вот то, что легенда прошлого, про которую написаны тонны книг: как любовных – для девочек, так и разных приключенческих боевиков для мальчиков, где отважный Великий Князь жертвует очень многим ради друзей, и повергает огромное количество врагов просто запредельной силой, оказалась живой и вполне себе здравствующей… – Егор остановился, чтобы перевести дух, а я закусил губу.

– Надо же, про Эдуарда не только любовные романы писали, оказывается. Не нужно ему об этом знать, а то мало ли. Вдруг мы его опять потеряем на несколько месяцев, а ему ещё нас вроде бы учить, – пробормотал я.

– В общем, это всё немного смущает, – продолжил Егор, не обратив внимание на мою реплику. – А ещё нас немножечко смущает то, что этот самый Великий Князь оказался оборотнем. А я‑то голову сломал, откуда тот Тёмный взялся, когда мы с Беором разбирались.

– Маленький ты ещё для этого. Чтобы понимать такие сложные вещи, – решил пояснить я. – Ведущие умы нашей национальной безопасности так и не смогли решить этот ребус.

– А не прикончил он демона почему? – Егор пропустил мою шпильку мимо ушей.

– Ему времени не хватило, рассвет застал неожиданно, а в виде Гвэйна Эд всё‑таки не настолько силён…

– Вот этот момент я как раз понял, не держи меня за идиота! – рявкнул Дубов. – Дим, или ты всё нам рассказываешь, потому что вот в таких делах между нами точно не должно быть тайн, или мы уходим. Как я понял, до Твери совсем недалеко, а там родители Ванды помогут мне до дома добраться. И нам плевать на то, что подумает Громов. Мы ещё ничего не знаем и ничего не подписывали, – Ванда решительно кивнула, показывая, что Егор действительно говорит сейчас за них двоих. Я тяжело вздохнул и принялся колоться, разглядывая свои ладони и не глядя на друзей.

– Понимаете, вы в книгах читали про отважного князя, да и на деле… он вас сначала вытащил, а предварительно, скорее всего, с болотниками договорился, чтобы они нас подстраховали, если вдруг что… Хотя кого я обманываю, договорился, ага. Приказал и все дела. А они только что в ладошки не хлопали; конечно, такое внимание к ним со стороны самого Лазарева, и не такого, как последнее вырождение типа меня, а… – обиды уже не было, была усталость и простая констатация фактов, но вот «дерьмо» я ему ещё припомню. – Я сейчас с мыслями соберусь.

– Мы тебя не торопим, – миролюбиво проговорила Ванда, садясь на диван рядом со мной и беря меня за руку.

– Я знал, что Гвэйн оборотень. В лаборатории императора Григория, когда его величество пытался научить меня хоть чему‑нибудь, я случайно оживил белого оборотня. До этого момента – мёртвого оборотня, застрявшего в ипостаси волка. Это я так думал, и Гришка, кстати, тоже. То, что оборотень оказался неправильным и превращался в полнолуние в человека – я узнал совсем недавно. Когда мы дружно от Беора спасались на раскидистой берёзке, я ещё был не в курсе этой трагичной истории. И, разумеется, я был не в курсе, что мой Гвэйн – это Великий Князь Эдуард Лазарев. – Выдохнул я и поднял голову, посмотрев на всё ещё стоявшего передо мной Дубова.

– Теперь всё сходится, – неожиданно проговорил Егор.

– Что сходится? – я непонимающе на него уставился.