Тёмный маг. Книга 8. Рискованный путь

– Ты отдашь мне телефон? – спросила она, а я заметил, как по её виску пробежала капля пота.

– Нет, – я покачал головой. – Пока нет. Громову я сообщил, что ты не в состоянии работать. Он не разрешил мне убить Клещёва, но согласился, что тебе лучше побыть дома, пока мы не вытащим Ромку. И кстати, где может быть твой Влад? – спросил я как бы невзначай, делая глоток кофе из стоявшей передо мной чашки.

Мне нужно было одновременно сосредоточиться и успокоиться, и я не знал, как этого добиться, поэтому пил кофе. Правда, по‑моему, он ни черта не успокаивал, но мозги, по крайней мере, на время просветлял.

– Я понятия не имею, где может находиться Влад, – язвительно ответила Ванда, – учитывая, что ты мне даже поговорить с ним не даёшь.

В небольшую гостиную, где мы с Вандой сидели, вошёл Егор. Его лицо было осунувшимся, и он выглядел уставшим. В кофейнике ещё оставалось немного кофе, и он плеснул его себе.

– Ну что? – спросил я у Егора и заметил, что Ванда прислушивается, о чём мы говорим.

– Не знаю, – Дубов покачал головой. – Бред какой‑то выходит. Я сейчас очухаюсь немного и пойду поработаю.

Зазвонил мой телефон. Это был Рокотов.

– Бобров выяснил, что Романа держат в Грэйвенстине, – сказал он мне сразу, как только я ответил. – На самом деле поганое местечко, но укреплено не особо надёжно из‑за нежелания привлекать излишнее внимание, – Ваня на мгновение замолчал. – Нам нужен контракт, Дима. Чтобы комар носа не подточил. Всё‑таки это федеральная тюрьма, и наши полномочия будут рассматривать под лупой.

– Я тебя понял, – ответил я, встречаясь с напряжённым взглядом Егора, который сел так, чтобы слушать разговор. – Постараюсь решить эту проблему в кратчайшие сроки.

Рокотов отключился, а телефон в моей руке сразу же зазвонил. Я посмотрел на экран, это был Гомельский.

– Я вас слушаю, Артур Гаврилович, – я встал с дивана и подошёл к окну, глядя на улицу.

– Нам нужно встретиться, Дмитрий Александрович, – заявил мой поверенный. – Мне нужно отдать вам перстень Романа Георгиевича.

– Да, я тоже хотел с вами увидеться, – я немного подумал, оглядевшись по сторонам. Не думаю, что Ромка захочет, чтобы его дом окончательно превратился в проходной двор. – Давайте встретимся у меня в моей московской квартире.

– Вы хотели поговорить со мной о чём‑то конкретном? – в голосе Гомельского звучала сосредоточенность.

– Да, нам нужно заключить контракт с Рокотовым на освобождение Романа Гаранина, и я пока не знаю, как это лучше сделать, – честно признался я.

– Зато я знаю, – ответил Гомельский. – Увидимся через пятнадцать минут.

Я завершил звонок и повернулся к Егору.

– Справишься без меня? – и я глазами указал на фыркнувшую Ванду.

– Справлюсь, – Егор усмехнулся. – Не с такими справлялся. Вандочка, ты лучше не хулигань. Мне проще извиниться после того, как я сделаю тебе больно, чем позволить совершить кучу глупостей, о которых ты будешь жалеть до конца жизни. Иди, Дима, вытаскивай Ромку. Я её в случае чего в бассейне слегка притоплю.

Пока Ванда набрала воздух в грудь, придумывая, что ответить Дубову, я активировал портал, сделанный из какой‑то безделушки, валявшейся на каминной полке, и оказался посреди своей маленькой гостиной. Почему‑то все считали мою квартиру чуть ли не конурой, а Эд прямо заявил, что у него от неё развивается клаустрофобия. Но меня всё устраивало.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Я посмотрел на часы. Надо же, уже прошли те пятнадцать минут, которые назначил сам себе Гомельский. Пригладив волосы, я пошёл открывать.

Артур Гаврилович был чрезвычайно сосредоточен. Он прошёл в гостиную и положил на столик коробочку, от которой слабо фонило знакомой силой. Открыв коробку, я вытащил перстень.

– Да, это он, – я сжал его в кулаке, наполняя энергией. – Но перстень разряжен, и я ума не дам, кто умудрился его разрядить и как.

– Нашлись умельцы, – Гомельский зло усмехнулся. – Не волнуйтесь, Дмитрий Александрович, они вас больше не побеспокоят. Вы хотели со мной поговорить о контракте с «Волками» для операции освобождения?

– Да, именно так, – в комнате заметно похолодало, но Артур Гаврилович лишь плечом повёл, не показывая, что его как‑то нервирует концентрированная энергия смерти, разлитая в этот момент в комнате.

– Самый лучший вариант – это принятие Романа Георгиевича в род Наумовых, как и собирался сделать ваш отец, – и Гомельский положил на стол целую стопку документов. – Тогда, как глава Рода, вы будете иметь полное право заключать любые контракты. Особенно, учитывая тот факт, что задержание вашего младшего родича произошло незаконно. В конце концов, Роману Георгиевичу не было выдвинуто обвинений, иначе об этом мы давно знали бы.

– Что для этого нужно? – я поднял документы и быстро просмотрел их. Взгляд зацепился за строчку, в которой говорилось, что Рома принадлежит к Роду Гараниных. А разве он не вышел из Рода? Или его новый Род тоже Гаранины? Ладно, это непринципиально, по крайней мере пока. – Здесь стоит дата годичной давности, – я указал Гомельскому на дату.

– Да, бумаги были готовы уже давно. Когда вы выясняли отношения с вашей матерью, мне показалось, что вы хотите уважить волю Александра Юрьевича…

– Насколько мне известно, отец хотел оформить опеку над Ромкой, а не принять его в род? – я внимательно посмотрел на Гомельского.

– Я немного расширил его пожелание, – махнул рукой Гомельский. – Поверьте, так будет гораздо проще. Да и вообще, так будет проще для решения многих проблем. Или вы против?

– Нет, я не против, – положив бумаги на стол, я прижал стопку пальцем. – Что для этого нужно сделать?

– Ничего особенного. Всего лишь подпись о добровольном согласии, – ответил Гомельский.

– Вы издеваетесь? – я почувствовал, что мой взгляд становится ледяным. Бросив на стол перстень, который я для удобства надел на палец, я сложил руки на груди, не отрывая взгляд от Артура Гавриловича. – Каким образом мы получим подпись Ромы, если он сейчас в тюрьме с плохо произносимым названием, которой как бы не существует?

– О, это как раз не проблема, – Гомельский улыбнулся краешками губ. – Больше года назад Роман Георгиевич оформил генеральную доверенность и наделил правом подписи своего помощника Евгения Ожогина. Насколько мне известно, Евгений как раз на свободе, более того, он находится здесь, в Москве. Вы позволите пригласить его сюда, чтобы мы оформили всё официально? Чем быстрее мы всё сделаем, тем быстрее Иван Рокотов может приступить к освобождению.

– Зови, – я кивнул и опустил руки, призывая дар. – А я пока настрою допуск для Ожогина. А то как‑то не хочется подписывать документы на лестничной площадке.

 

Глава 3

 

– Что ты делал в особняке у Моро? – спросил Маркелов, разглядывая Гаранина. Его голос звучал равнодушно, но в глазах можно было заметить тень тщательно скрываемого торжества.