Убийства в пляжных домиках. Детективное агентство «Благотворительный магазин»
– Это означает, что из множества мелочей может получиться нечто большое. Кажется, это из древнескандинавского[1].
– Как «Купи дешевле – продай дороже», – объявил Корзинщик. – Это мой девиз в торговле.
«Был бы, если б ты что‑нибудь на самом деле продал», – подумала про себя Фиона.
Сью принесла заварочный чайник в толстой вязаной грелке и поставила в центр стола:
– Дадим ему немного настояться.
Дэйзи потерла руки, предвкушая самое яркое событие дня:
– Итак, какой сегодня торт? Ведь была твоя очередь, да?
– О да. Совсем забыла. – Неравнодушная Сью вытащила пакет и нырнула в него. Собравшиеся за столом наклонились: им не терпелось увидеть, какой торт выбрала Сью. Покопавшись, их подруга подняла в руках небольшой прямоугольный предмет: – Та‑да! – И положила его на тарелку посередине стола.
Лица всех разочарованно вытянулись.
– О, – произнес Корзинщик, не скрывая своего разочарования.
– Что это? – спросила Фиона.
– Солодовый хлеб.
– Это я вижу, – ответила она.
Дэйзи поморщилась:
– Мне не нравится солодовый хлеб. Слишком клейкий. Прилипает к небу.
– А это настоящий торт? – уточнил Корзинщик.
– Ну конечно, – ответила Сью.
– Это хлеб, а не торт, и даже не пирог, – указала Дэйзи. Огорчение в ее голосе уже было заметно. – «Бисквит королевы Виктории» – это торт, лимонный кекс с глазурью тоже, кофейно‑ореховый торт – тоже торт. А это… это…
– Сладкий хлеб, – подсказал Корзинщик.
Постороннему человеку реакция могла бы показаться слишком острой, но для дам из магазина и в меньшей степени для Корзинщика торт – дело очень серьезное. Они были ценителями – без претензий, но им действительно нравилось полакомиться кусочком чего‑то легкого, пропитанного кремом и мало‑мальски приличного. Но теперь, похоже, стандарты в отделе закупки тортов снизились. Торт низкого качества само по себе плохо, но относился ли этот конкретный к верной группе продуктов?
– Ты снова была в магазине «Все за двадцать пенсов»? – требовательно спросила Фиона.
– Нет, – ответила Сью. Затем, немного помолчав, добавила: – Ну да. Вроде как.
– Как можно «вроде как» зайти в магазин «Все за двадцать пенсов»? – не поняла Дэйзи.
– Потому что теперь это магазин «Все за двадцать пять пенсов». Стоимость жизни выросла. Но как ты узнала, что я там была?
– Потому что это даже не настоящий «Сорин»[2], – добавила Фиона. – Логотип тот же самый, но называется «Морин». – Магазин «Все за двадцать пять пенсов», ранее известный как «Все за двадцать пенсов», указывал бренды только так – обычное дело. Корзинщик допил чай и ретировался, не желая углубляться в этот липкий вопрос. Оно и к лучшему, потому что споры про солодовый хлеб‑тире‑пирог продолжались все утро и большую часть дня и ни одна из сторон уступать не собиралась. «Гугл» еще никогда не получал столько запросов о кулинарном статусе солодового хлеба. С учетом мнений двое против одного Неравнодушная Сью прибегла к помощи покупателей и спросила их мнение, надеясь на поддержку, пока Фиона не указала, что вовлекать посетителей в их маленький спор неуместно – не говоря уже о том, что никто не хотел покупать кусок солодового хлеба за фунт. Дамы не могли от него избавиться. Оставшуюся часть дня в магазине было тихо, и причиной тому стал не только распугавший покупателей холод. Фальшивый торт Сью привел всех в уныние.
Депрессия Фионы отказывалась отступать, и то, что ее лишили ежедневной порции бисквита с привычной сладкой тягучей начинкой, отнюдь не помогало. Фиона с Дэйзи упорно отказывались идти покупать замену, так как считали, что Сью не выполнила своих обязательств. Сью также отказывалась, утверждая, что все выполнила. В конце концов они пришли к соглашению и на стареньком ноутбуке магазина составили таблицу, в которой указали, что считается приемлемым тортом. Солодовый хлеб туда не вошел. Как и пирог с жиром. И печенья с мармеладом и шоколадом. Технически было доказано, что это все же мини‑тортики, а не печенье, (так как они со временем затвердевали, а печенье, наоборот, становилось мягким). Дамы любили эти печенья с мармеладом, но сошлись во мнении, что печенья не вызывают такого же ощущения чуда, как настоящий торт, и не подходят для их утреннего ритуала. Они были скорее временной мерой, экстренной заменой, которую можно купить в газетном киоске или на заправке, когда настоящий торт не достать. Магазин «Все за двадцать пять пенсов», как он теперь назывался, был тоже внесен в черный список как неприемлемое место для покупки тортов. Теперь, с четко определенными границами, зная, чего от них ждут, все почувствовали себя гораздо лучше.
К концу дня, прямо перед закрытием, звякнул дверной колокольчик, и в магазин вошел элегантно одетый мужчина в сером костюме. С круглым и не очень симпатичным лицом, так что трудно было определить возраст. Фиона решила, что ему может быть от тридцати пяти до пятидесяти. Глазки у него были маленькие, но добрые.
– Мы как раз собирались закрываться, – сообщила ему Фиона. – Вы знаете, что ищете? Возможно, я могла бы помочь?
– О, прошу прощения, – ответил он. – Я пришел не за покупками, хотя магазин у вас просто очаровательный. – Мужчина огляделся, осматривая роскошные настенные панели из темного дерева. – Меня зовут Оуэнс, Энтони Оуэнс. Я отвечаю за взаимодействие Ассоциации жителей коттеджей на косе Мадфорд‑Спит. И я пришел обратиться за помощью в детективное агентство «Благотворительный магазинчик». Я хотел бы узнать, не могли бы вы помочь мне раскрыть убийство.
Глава 3
Фиона кивнула, и детективное агентство «Благотворительный магазинчик» принялось действовать – хотя их версия «действовать» включала в себя прежде всего свежий чайник чая, шоколадное печенье и размещение всего этого перед гостем. После взаимных представлений они пододвинули свои стулья поближе и облокотились о стол. Дэйзи разлила чай. Она могла бы дать ему настояться подольше, но всем не терпелось услышать, что же расскажет Энтони Оуэнс.
[1] В оригинале пословица звучит как ‘many a mickle makes a muckle’.
[2] Soreen – английский бренд‑производитель солодового хлеба, известный с 1938 г.
