Устинья. Выбор
И ведь живут они и горя не знают. И строятся в Россе храмы, но крестятся они там не по‑людски, а справа налево, и сажают поодаль от храмов березовые и дубовые рощи, в которых ставят грязные капища языческие. Дубовые рощи для Рода. Березовые – для Живы.
Воистину, безумны эти россы – как можно предположить хоть на миг, что Бог может быть… женщиной?! Даже подумать о таком уже грех, уже ересь лютая, беззаконная, за такую и живьем‑то сжечь мало будет! Какую казнь ни возьми – все одно не хватит ее за эдакое кощунство.
Женщина может быть пригодна для деторождения, но для чего‑то еще? Это просто красивый и глупый сосуд для мужского семени, так и относиться к ним надобно. Чтобы сидели в своих домах, выходили только в церкви и на рынок, а занимались бы домом и детьми. И так от них вреда достаточно.
Известно же, где баба, там и бес.
А бес просто так сидеть не будет, он пакостит, искушает, нашептывает…
По‑хорошему, вообще б от баб отказаться, да вот беда – род человеческий оборвется! Но к себе, в Орден Чистоты Веры, магистр их не допускал.
Великий Магистр Эваринол Родаль их вообще терпеть не мог.
А на некоторые… отклонения от линии Ордена глаза закрывал.
Подумаешь, оруженосец смазливый? Бывает всяко. Лучше уж особая мужская дружба, чем баба, которая встала между двумя мужчинами. Между собой‑то мужчины договорятся, а с бабами какой может быть договор? Когда у них в головах невесть что творится!
Единственное, для чего пригодны бабы, – получать от них потомство. Так ежели кто из его рыцарей желает – пусть селят своих девок подальше, отдельно, естественно не женясь на них (вступающий в Орден приносил обет безбрачия), и навещают их иногда. Сделают ребенка – и дальше служат Святому Делу! Тогда и шантажировать их жизнями этих личинок тоже не удастся.
Да‑да, детей магистр Эваринол тоже не любил.
Были у него свои причины, только никому и никогда б он в них не признался. И собеседнику своему тоже: разве можно другому слабости свои показывать да уязвимые места? Нет таковых у магистра и не было, и не найдете!
Сидели они сейчас рядом с небольшим камином, смотрели на огонь, о важном разговаривали.
– Магистр, ты уверен, что это поможет?
– Вполне уверен.
– Ты понимаешь, что иначе династия прервется, мы ничего не сумеем достигнуть, и Росса окажется… в сложном положении?
Эваринол кивнул.
Да, если их план удастся, то уже через пару поколений вотчиной Ордена станет вся Росса.
Ежели нет?
В Россе начнется смута, и воздействовать на нее станет весьма сложно. Даже невозможно практически. Слишком уж непредсказуемы эти россы, слишком опасны.
Казалось бы, уже и купил ты его, и заплатил столько, что внукам его вперед на три жизни хватит, а в какой‑то момент все меняется.
У него СОВЕСТЬ просыпается!
Подумайте только, совесть! У продажной шкуры!
Дикие эти россы! Просто дикари, право слово!
Вот ведь недавно, только‑только они договорились с одним человечком, только все дело в ход пошло – и поди ж ты!
Совесть у него проснулась! Нельзя, мол, так, то черное колдовство, дьявольское! Не надобно так с людьми поступать, Господь… может, и не накажет, но какие‑то ж пределы быть должны, не сможет он за них переступить!
Тьфу, дурак!
Как может дело их быть дьявольским, когда через него благие цели достигаются? А ежели уж в глубину души магистра поглядеть да изнаночку вывернуть – ерунда все это! Чтобы Орден силы взял, магистр Родаль и с Дьяволом бы договор заключил, не побрезговал. И потом на божьем суде искренне каялся.
Не для себя, Господи, токмо ради Ордена!
Душу гублю, себя предаю в лапы Сатаны, но Орден мой, детище мое, могуч и силен будет.
Глупая и нелепая мысль о том, что иными методами можно и райские врата замарать, ему в голову и не приходила. С чего бы?
Это ж ОН!
Ему – можно!
Он для Ордена. А перед Богом он оправдается. Вообще, они с Богом сами разберутся, без посредников.
Но Бог‑то там, а цель – здесь. Пришлось человечка устранить, в Россе сейчас… нет, не хаос, но неприятное что‑то творится. А им придется другого своего человека задействовать.
А не хотелось бы.
Он более ценный, более важный. Но ради ТАКОГО куша можно и им рискнуть. Никто ж не говорит о жертве? Может, еще и вывернется, а когда нет, они за душу его героическую всем Орденом помолятся! И обязательно герой в райские кущи попадет!
– Я все понимаю, – заверил он собеседника. – Должны справиться.
– Должны – или справятся?
Эваринол задумался.
– Должны. Но риск велик, могут и не справиться. Я просчитал, что мог, но это дикие и непредсказуемые россы, с ними всегда так сложно разумным людям! Ежели помнишь сражение под их городишком с диким названием Козел… или Козлоуффф?
Собеседник перекосился так, словно у него разом заболели все зубы.
– Я был там.
– Тем более…
На несколько секунд мужчины замолчали, погрузились в воспоминания. Казалось бы, то дело было спокойное и не предвещающее ничего опасного: отряду в пятьсот рыцарей надобно захватить один город. Один небольшой город. Там и всего‑то человек двести дружины, каждый разумный человек поймет – надобно сдаваться…
Не сдался никто.
На стены встали бабы и мальчишки, вслед за дружиной из ворот вылетело ополчение из мужиков с вилами, цепами, косами… Какое дело сервам до чьей‑то войны? Никакого, и это тоже поймет каждый разумный человек! А они пошли, и полегли, и забрали с собой часть рыцарского отряда… и только несколько людей под покровом темноты спаслось с поля боя.
