В моем счастье прошу винить амнезию

– Вот еще! – ожидаемо фыркнула коза. – Всегда сама справлялась и теперь справишься.

– Ладно.

Я все равно решила посмотреть, где тут кухня, заодно и грязные тарелки с собой прихвачу. Встала и принялась собирать посуду.

– Нет, вы гляньте на нее! Дура, сколько раз тебе говорили: не показывай свою испорченную кровь! – снова не выдержала Фирин.

Я мысленно записала третью подряд «дуру» в книжечку подзатыльников. Похоже, эта девчонка идет на рекорд.

– Ниджен, – вторая невестка опять улыбнулась, и опять у меня появилось ощущение, что по мне проползла сахарная улитка, оставляя за собой липкий и сладкий след, – людям нашего ранга и положения уместно пользоваться только магией! Будь добра, постарайся не ронять достоинство семьи Лунар. Не дай бог, увидит кто…

– Но я сегодня серьезно пострадала и потеряла память, – пришлось поставить взятую тарелку обратно на стол. – Вы уверены, что мне стоит применять магию? Мне кажется, лекарь говорил, что надо поберечься.

– Тебе кажется, – фыркнула на этот раз свекровь. – Ничего такого с тобой не случилось, ты и раньше не была семи пядей во лбу. Делай, что сказано!

– Ну что же, вы сами настояли.

Я пожала плечами и сосредоточилась. Память, привычно уже за последние часы, откликнулась полной пустотой. Ифрит его знает, как я раньше убирала со стола при помощи магии – легче его просто распылить весь сразу вместе с посудой, да и делу конец!

Ой…

– Ты что натворила! – От изумления и испуга вторая невестка завизжала не хуже свекрови и сестрицы. – Ты… ты распылила посуду вместе со столом?! Но… как?! Почему?!

– Мама! – Глаза у Фирин стали такие большие, а рот такой круглый, что я начала присматриваться, осталось ли на ее личике место для носа. Или он втянулся за ненадобностью?

– Сумасшедшая девка! – прорезался голос и у мадам Зинин. – Да как ты…

– Ой. Как неловко вышло. Мама, я ведь предупреждала. И господин лекарь предупреждал, помните? – Я с ласковой улыбкой развернулась к родственницам, не опуская при этом рук. Слабое свечение вокруг пальцев медленно гасло, но не исчезло совсем.

– Ай! Не смей! – заверещали они хором, а шустрая Фирин с грацией козы перепрыгнула спинку дивана и спряталась за ним. – Не направляй на нас, ты совсем с ума сошла?!

– Ой, простите, конечно. – Я опустила руки и сделала виноватый вид. Посмотрела прямо на белую от испуга мадам Зинин и спросила: – Мама, лекарь ведь вам диктовал рекомендации? Что точно он сказал? Вроде бы просил меня поберечь и проследить за моим состоянием. Наверное, он именно это имел в виду, когда говорил, что после удара сторожевого артефакта все мои показатели могут сбоить, правда?

И тут вдруг раздались громкие, медленные хлопки. Будто кто‑то от души аплодировал. Мы все резко обернулись и обнаружили в дверях высокого мужчину, очень похожего на Санджея.

– Браво, невестка. Давно надо было показать характер, правда, дорогая? – Мужчина прошел в столовую, наклонился и поцеловал уже почти пришедшую в себя Альбин в щеку. – Я только не понял, что случилось. Брат позвонил, что‑то бормотал про несчастный случай, про свою лабораторию, в которой как всегда что‑то пошло не по плану и задержит его до ужина. Просил непременно вернуться домой пораньше и присмотреть за вами. И теперь я, кажется, понимаю почему.

– А дети, дорогой? – слегка дрожащим от пережитого стресса голосом уточнила Альбин. – Ты их забрал из гимназии?

– Побежали к бассейну. Думаю, скоро сами явятся – мы уехали раньше, чем в их класс привезли полдник.

Он говорил легко, словно кружево плел, улыбался. Походя, одним движением кисти и щелчком пальцев, убрал ковер с выжженным пятном от стола…

А я все никак не могла понять, что меня в нем настораживает? Может, как раз его слишком явное сходство с Санджеем? Вот только сразу чувствовалось, что передо мной копия, а не оригинал.

Как там говорится в старой пословице? Как плов с мясом, только без мяса? Черты вроде те же, но чуть более мелкие и тонкие. Плечи широкие, но самую малость все же поуже. Если мой муж выглядел атлетом, то его младший брат – изящным аристократом. Богатым, холеным сыном любящих родителей.

– Так что у вас случилось, мои драгоценные? – переспросил… хм, а имени его я не помню.

Впрочем, Фирин, быстро заполнила этот пробел в моей памяти.

– Ранджар, ты не представляешь, что тут устроила эта!.. – Странно, но коза будто поперхнулась и проглотила очередную «дуру». Неужели при втором брате мои дорогие родственницы тоже пытаются выдать себя за белых и пушистых? – Сделай что‑нибудь, пока она нас всех не убила!

 

Глава 6

 

Интересно, что Ранджар старательно игнорировал как квохтанье своей мамочки, так и возмущенное блеяние сестры. Он мягко подсмеивался над всеми. Только в самом начале убедился, что с женой все в порядке. Быстро оценив ситуацию, он аккуратно старался ее замять.

Я уже через пару минут поняла, что к просьбе старшего брата младший отнесся не слишком серьезно и обо мне никто заботиться особо не собирается. Видимо, считал, что женские разборки – в принципе дело пустячное и не стоит внимания.

Поскольку вопрос с уборкой посуды исчез вместе со столом, мы все плавно переместились в просторный холл, который здесь, получается, служил гостиной. И первое, что мне бросилось в глаза, – огромный, очень красивый диван. Белый, замшевый. Вымазанный грязью на самом видном месте. Будто кто‑то влез на мягкое сиденье в уличной обуви.

Вот уж не знаю, почему все сначала посмотрели на Фирин, а потом вдруг резко перевели взгляд на меня. Мадам Зинин тихо ахнула и осела на тот самый диван, причем попыталась прикрыть край грязного пятна своей юбкой. Коза отчего‑то сначала надула губы, а потом испуганно заморгала.

Все прояснила Альбин, с заметной поспешностью подхватывая меня под руку:

– Дорогая, не надо. Это свежее пятно, его вполне можно удалить каким‑нибудь обычным чистящим средством. Без магии!

Я пару секунд смотрела на диван, на них всех по очереди, на Ранджара… А потом как поняла! И чуть не лопнула в попытках не рассмеяться на весь холл!

– Очень дорогой диван? – через отчаянные попытки сдержатся уточнила я.

– Это Тобертино! – пафосно воскликнула свекровь, все еще со страхом глядя на меня. – Из последней коллекции Италийского салона мебели!

– М‑м‑м, – я уважительно покивала, а потом будто невзначай заметила: – такая дорогая мебель, такая красивая. Кто только додумался влезать на нее ногами в обуви? Уши бы ему накрутить за такое варварство, верно, мама?