В моем счастье прошу винить амнезию
Правильно я угадала. Именно Фирин тут же дернула руками в попытке прикрыть уши. Конечно, она не довела жест до конца, сдержалась и сделала независимое лицо. Но мне хватило для понимания.
– Мама! Бабушка! Папа!
Внезапная звуковая атака прервала неловкую сцену. Теперь уши руками прикрыли все. Еще бы, двое влетевших в холл мокрых и грязных детей орали, как на пожаре, пронеслись, оставляя заметные следы на коврах и мраморном полу, от входной двери к нам и с ходу, во всей своей болотно‑газонной красе, запрыгнули на тот самый белоснежный диван!
Немая сцена длилась всего несколько секунд, пока милые детки – на вид мальчику и девочке было лет по десять – не принялись снова вопить и прыгать по дорогущей замше, словно нарочно пачкая ее травой, мокрой землей и еще ифрит знает чем.
– О, небесные пэри… – Свекровь так побледнела и схватилась обеими пухлыми ладошками за сердце, что я всерьез за нее забеспокоилась. Противная курица, конечно, но все же мать Санджея. Не дай бог, сляжет, а я, как старшая невестка, обязана буду за ней ухаживать!
Но тут разморозилась, наконец, Альбин, отпустила мой локоть и кинулась ловить детей:
– Рамияр! Берин! Что вы делаете! Прекратите, вы что, не видите, что пачкаете дорогую мебель!
Тщетно. Дети только заверещали и заскакали еще веселее. Девочка, у которой один бант на голове расплелся, а второй торчал воинственным грязным пропеллером, махнула в мою сторону:
– Подумаешь! Эта уберет!
Как интересно. Пренебрежение в детском голосе мне не почудилось. «Эта» – обращение к старшей тете? Тут что, вся семейная субординация с ног на голову поставлена?
Коза больной жене старшего брата по лицу бьет, эти два комочка грязи, самые младшие, а ведут себя даже не как избалованные дети, а как два ифрита, которым лампу вовремя не натерли.
– Уберу конечно. Прямо сейчас. – Я спокойно подняла руку и мысленно нарисовала вокруг нее затейливую вязь из зеленого тумана. Почему‑то это было очень просто, даже напрягаться не надо. Как будто я давно привыкла приводить слишком невменяемых субъектов в чувство именно таким способом. Хм… странное ощущение, но в памяти по‑прежнему пусто. – Заодно и от микробов избавимся, одним махом!
– Не‑е‑ет! – дружно заорали все.
Мадам Зинин попросту стекла с дивана на пол в полуобмороке, коза шарахнулась было в сторону, но опомнилась и кинулась оттаскивать маменьку, а младшая невестка в невероятном вратарском прыжке схватила оба своих мячика грязи и вместе с ними отлетела в сторону мужа. Ранджар их, конечно, поймал. Но с лицом утонченного аристократа султанского периода, которому на голову с верхнего этажа вылили ведро помоев. Ужас пополам с искренним недоумением – как это вообще могло произойти?!
А я, оценив экспозицию и убедившись, что никто не пострадает, с легким садистским удовольствием распылила великолепный, дорогущий, дизайнерский италийский диван в пыль. Которая взметнулась коротким смерчем и начала медленно оседать на всех присутствующих.
– Ой… нет, все же прав был лекарь. Что‑то не в порядке у меня с магией. Пожалуй, если я возьмусь так прибираться или отмывать кого‑то из детей, может получиться совсем нехорошо.
Тот комочек грязи, который без бантиков, немедленно заревел тонким голосом, вцепившись в мать. А вот девчонка, на пыльном личике которой, казалось, остались одни огромные голубые глазища, медленно вытерла рукавом нос и просипела:
– Круто‑о‑о… я не знала, что ты так умеешь!
– Я сама не знала. – Ответ получился совершенно искренний, от души. – Мама, вам помочь? Фирин, может, вызовем семейного лекаря? Мне кажется, маме достаточно на сегодня потрясений.
Мадам Зинин посмотрела на меня так, будто увидела не свою старшую невестку, а песчаную кобру с двумя головами. Фирин уже дотащила ее до белого замшевого кресла – в холле, помимо дивана, было еще четыре штуки таких. Ну, хоть что‑то осталось от гарнитура этого, как его… Тобертино.
Что примечательно, ни она, ни ее доченька не стали обзываться и вопить про то, какая я бессовестная, наглая и вообще тварь. То есть дрессировке родственницы вполне поддаются – какая хорошая новость!
– Что тут происходит?!
О, а вот и Санджей. Смотри‑ка ты, вовсе даже не задержался в своей лаборатории до вечера. Вошел в холл, огляделся так, будто пересчитывал родню, убедился, что счет сошелся, обнял меня, поцеловал в щеку и удивленно спросил:
– Ниджен, вы что, затеяли перестановку в доме? Мне кажется, в холле что‑то изменилось… Хотя я понять не могу, мама, – тут он обернулся к свекрови: – что за странные фантазии? Почему сегодня? Ниджен только из больницы, ей нельзя напрягать магический дар! Я звонил лекарю, он мне выдал полный анамнез и рекомендации. И сказал, что вручил их вам в письменном виде. Фирин, вы что, даже не прочли?
Я старалась не смеяться, честно. Даже рот рукой прикрыла, чтобы губы сами собой не разъезжались в ехидной улыбке. Но всю картину опять испортила маленькая чумазая ифритинка:
– Дядя Санджей, а можно меня тоже так сильно по голове стукнуть? Я хочу как тетя – пуф‑ф‑ф! И нет дивана! Или стола! Или парты! Или одного противного учи… Ой!
А подзатыльники своим чадам Ранджар раздавать все же умеет. Надо же.
Глава 7
Новый стол к ужину нашелся. Он, правда, не подходил к стульям и общей обстановке в столовой, но его накрыли белой скатертью и сделали вид, что все в порядке.
Когда Лильджан подала аперитив перед горячим блюдом, я решила, что пришло время еще одной воспитательной беседы. Ну или не воспитательной… просто революционной.
– Санджей, мне так жаль… – Реплика была обращена к мужу, и он мгновенно отставил бокал.
Бедолага еще от детских шуточек про мои магические способности не отошел, отреагировав лишь изумленным недоумением. За исчезновение дивана я, кстати, перед ним извинилась. Но мне тут же уверенно дали понять, что моей вины в случившемся нет. Врачи же не просто так рекомендации пишут, а чтобы их соблюдали.
По реакции окружающих я сразу догадалась, что подобное внимание к собственной жене старший сын семьи Лунар проявил чуть ли не впервые.
– Мне так жаль, – после паузы повторила я, – но, боюсь, в ближайшие несколько недель я вряд ли смогу наравне с твоей сестрой, мамой и Альбин участвовать в дежурстве по дому.
– Дежурстве?! – Санджей так изумился, что у него даже глаза чуть‑чуть посветлели. – Какие еще дежурства? Где? Почему я впервые об этом слышу?
– Ну как же…
