В объятиях некроманта

Дараг щёлкнул кнопкой. Морг погрузился во тьму, только слабое свечение появилось на руках и лице убитой девушки.

– Что это?

– Доказательство. Это Дордунайский мираж. Питер, вы были правы.

– На теле Галии Бронт, вчерашней утопленницы, будут такие же следы?

– Да, можете проверить. А перед нами, как понимаю, её подруга?

– Да, Лилиан Вассер. Только умерла она за неделю до Бронт.

– Тогда как она угостила её ядом?! – поражённо воскликнула я.

Максимилиан включил свет.

– Пока ответа нет, а допрос некромантом не помог, – задумчиво протянул Дараг. – Посмотрите ещё тела, уважаемая Агнесс?

– Для вас просто Несс, – искренне улыбнулась я полицейскому, мне начинала нравиться такая помощь. Интересно.

Остальные трупы были чистые.

После всего мы вышли на улицу.

– Для вас просто Несс, – передразнил меня Максимилиан.

– Я не некромант с пунктиками на имя. Можешь, тоже так называть.

Мужчина, что‑то неразборчиво пробурчал себе под нос и подал мне шлем.

– Постойте, Агнесс! – сзади раздался голос Питера. – И Макс. Может, позавтракаем?

– Да, – кивнула я.

– Нет, – отрезал Максимилиан.

Ответили мы одновременно и посмотрели друг на друга.

 

Глава 7

 

Максимилиан

– Макс! Ты тут?

– А?

Я отвлёкся от помешивания сахара в кофе. Никак не мог сосредоточиться. С Агнесс всё пошло наперекосяк. Мой график, работа, даже внимание теперь разлеталось.

– Странное это дело, говорю. Из всего получается, что Лилиан воскресили, чтобы убить Бронт.

– На что ты намекаешь?

Я посмотрел на него таким взглядом, от которого Питер невольно вздохнул.

– Ни на что, Макс. Я верю, что это не ты, но вот остальные…

– А вот и зря вы ему верите, – вмешалась Агнесс. – У него дома мёртвые собаки и дворецкий.

– Как будто он не знает, – бросил я и повернулся к ней всем корпусом. – А ты, я смотрю, меня с удовольствием бы за решётку упекла.

– С превеликим, – буркнула девушка и закопалась в яблочном пироге.

Я же перевёл взгляд на Питера:

– Слушай, можешь попридержать отчёты на пару дней? Не хочется тратить время на все эти бюрократические заморочки. А пока разберёмся, что да как.

– Не вопрос. Но чисто для себя: где ты был неделю назад с девяти до двенадцати вечера?

– Как обычно. На работе, потом домой поехал.

– То есть… алиби у тебя нет?

– Конечно, нет. Если хочешь, можешь допросить моего мёртвого дворецкого. Но у него памяти хватает, дай бог, на несколько часов.

– Скверно. – Питер постучал пальцами по столу. – Надо составить список зарегистрированных некромантов в городе и всех объехать.

– Думаю, управимся за день. Их совсем немного. Но есть ещё незарегистрированные.

– Ты их знаешь?

– Ага. У нас как раз по пятницам проходят встречи анонимных некромантов. Нет, конечно!

– Что думаешь?

– Не знаю. Из нас следователь ты, а не я. Вот и следуй. Но не за мной. Мы сейчас с жёнушкой поедем к гинекологу.

– Куда? – подавилась Агнесс.

– Туда. Запись через полчаса. Поэтому… не радуйся. Перед тем как посадить меня в тюрьму, я всё равно успею сделать наследничка.

– Ты больной!

Питер усмехнулся, глядя на наши пререкания:

– А у вас настоящая семейная жизнь. Прям бурлит.

– Не то слово. – Я кинул на стол деньги и, схватив Агнесс за локоть, потащил за собой. – На созвоне. Сегодня сразу же приеду к тебе, как завершу семейные дела.

Уже на улице Агнесс остановилась, дёрнула руку, чтобы освободиться.

– Нам нужно поговорить, Максимилиан. И пожалуйста, услышь меня. Я пока не готова иметь детей. Даже не думала об этом. – Она стала рьяно жестикулировать. – Ты ворвался в мою жизнь, всё в ней перевернул вверх дном, и теперь я должна отдать долг, которого не брала? Пойми, так не строится ничего хорошего.

– Опять ты за своё, – устало потёр я переносицу. – Послушай, Несси. – Я медленно подошёл, почти вплотную. – Сейчас я пытаюсь сделать всё по‑хорошему. Настолько, насколько это позволяет мой скверный характер. Думаешь, у тебя есть выбор? Нет, крошка. Его нет. В этом вопросе точно. Поэтому либо всё будет мило, чудесно и не больно для нас обоих, либо я устрою тебе ад и пекло.

Мой нос уже почти касался её, а голос стал таким низким, что переходил в рычание.

– Сейчас ты можешь договориться со мной о каких‑то условиях для себя, например, о своей учёбе. Но если будешь вставлять палки в колёса, то ни о каких переговорах не может идти и речи. Ты меня поняла?

Она только сглотнула. Я чувствовал страх, смешанный со злостью. Всё её тело это показывало: гордо вздёрнутый подбородок, прямой взгляд и чуть подрагивающие кончики пальцев.

– Это не справедливо, – только и прошептала она, и глазки заблестели.

– Ещё захныкай здесь, как маленькая девочка.

– Я и есть маленькая девочка, твою мать!

– Ругаешься, значит, уже не маленькая. А теперь пошли.

Я развернулся и быстро двинулся в сторону мотоцикла. Слышал тихие шаги сзади. Покорная. Умничка.