Вальс душ

В темноте сияют звезды. Она задерживает взгляд на каждой звезде с мыслью, что это дух умершего, и пытается отыскать среди бесчисленных звезд душу своей матери.

Эжени тоже не отрывает взгляда от звездного неба, как вдруг у нее в голове раздается голос:

А теперь приготовься к возвращению.

Войди в дверь этой жизни в обратную сторону.

Затвори дверь.

Пройди по коридору.

Минуй дверь подсознания, запри ее на ключ.

Ключ оставь себе.

Взойди по десяти ступеням винтовой лестницы. Я произнесу «ноль, ты наверху» – и ты опять очутишься в моем пространство‑времени.

Начинаю отсчет ступеней: десять… девять… восемь…

 

7.

 

– …Три… Два… Один… Ноль, ты наверху…

Эжени Толедано открывает глаза, в этот раз она полностью себя осознает.

– Зачем ты меня разбудил? – с обидой спрашивает она отца.

– Целый час – это многовато. Я хотел тебе показать, как правильно возвращаться в реальную жизнь.

Эжени меняет позу и опускает ноги на пол. Ей на джинсы падает капля, она удивленно трогает свои щеки: они все в слезах.

Эжени понимает, что плакала во время сеанса, удрученная бедой Пус точно так же, как та.

– Ты только что пережила один из самых волнующих моментов в V.I.E., – отвечает ей Рене. – По какой‑то причине – пока что я не смог в ней разобраться – происходящее в этом сне наяву под названием «регрессивный гипноз» может влиять на нашу реальную жизнь.

Девушка открывает свой блокнот и, не теряя времени, рисует в нем цветными карандашами. Начинает она с неба, чтобы зафиксировать положение каждой звезды. Потом переходит к похоронам матери, отдельно изображает колье с прозрачной оранжевой подвеской – вероятно, куском янтаря с застывшей в нем стрекозой.

– Можешь рассказать, что там произошло? – спрашивает отец, заинтересовавшись.

Не глядя на него и увлеченно рисуя, девушка с длинными рыжими волосами рассказывает, как учила детей, как создала по предложению Указательного первую библиотеку. Одну сцену она, правда, не описывает и не рисует – прерванный поцелуй. Зато изображает нападение черной пантеры, убийство зверя колдуном, похороны матери в глубине пещеры.

Рене поражен качеством и подробностью рисунков, с которых не сводит глаз, глядя через плечо дочери.

– По‑моему, мой папа – тот, другой, колдун Мизинец – впервые решил похоронить умершего, – говорит та. – Заодно он создал погребальную церемонию…

Рене молча кивает, боясь помешать сосредоточенному перенесению на бумагу того, что осталось у нее в памяти.

– Как‑то так… – удовлетворенно говорит она, глядя в блокнот. Потом вскидывает голову и решительно обращается к отцу:

– Я помню, ты говорил, что этим можно заниматься не чаще одного раза в день. Знаю, я уже нарушила это правило, но… мне опять надо туда. У меня так и не появилось ответа на мамин вопрос.

Рене смотрит на часы:

– Уже поздно. Твои сеансы длились примерно по часу, это уже перебор.

– Чем я рискую?

– Утратой разграничения. Чем дольше остаешься в прошлом, тем труднее жить в настоящем, – твердо отвечает он.

Эжени понимает, что больше Рене ей не уступит. Она встает и прохаживается по гостиной, машинально разглядывая маски. Потом ее взгляд останавливается на отце.

– Ты давно этим занимаешься, папа, наверняка у тебя хватает невероятных историй…

– Предпочитаю не говорить об этом сейчас.

– Это жульничество! Я все тебе рассказала! Ответь хотя бы, в каких эпохах побывал.

– Это останется моей тайной! – отрезает он. – Довольно волнений на сегодня. Уже поздно, возвращайся домой. Завтра утром я тебе позвоню.

Он уже встает, чтобы идти мыть посуду. Она не смеет настаивать. Взяв свои вещи, она нежно прощается с отцом и уходит.

 

8.

 

Стоит Эжени перешагнуть порог своей квартиры, как на нее бросается черный желтоглазый хищник. Это всего лишь Нострадамус, ее кот. Он висит у нее на ноге, она боится упасть. Гладя паршивца, Эжени находит много общего между ним и зверем, загрызшим мать Пус, хотя он – современная версия, уменьшенная и почти безобидная. Кот питается не человечиной и вообще не мясом, а мультивитаминным сухим кормом со вкусом лангустов, химическая формула которого увеличивает мягкость кошачьей шерсти, способствует пищеварению и препятствует появлению холестериновых бляшек. Чтобы прекратить жалобное мяуканье своего четвероногого друга, она насыпает ему полную миску корма и включает фонтанчик: Нострадамус – противник стоячей воды, ему подавай водную струйку.

Квартирка Эжени – 40 квадратных метров под крышей семиэтажного дома без лифта – смахивает на маленькую библиотеку. Все стены заняты книжными полками. В центре главной комнаты диван, кресло, стол, стул. На столе полная окурков пепельница.

Хозяйка квартиры достает из рюкзачка пачку сигарет и закуривает. Табак – средство, при помощи которого она рассчитывает справиться с эмоциями этого необычного дня.

Вспоминая настойчивую просьбу матери, прозвучавшую утром, она ежится: несмотря на болезнь, Мелисса собралась с силами, чтоб схватить ее за руку и потребовать победить мракобесие, предпринять путешествие во времени и найти родственную душу… Это накладывается в голове Эжени на смерть матери Пус от клыков черной пантеры. Помимо воли она проводит параллель между участью обеих женщин.

Еще она думает об Указательном. Вспоминая его идею поместить ее свитки в подобии библиотеки, она невольно улыбается.

Она испытывает одновременно грусть и гордость. А еще чувство некоторой вины за то, что поспешила возложить на своего отца, Мизинца, ответственность за гибель своей матери. И волнение из‑за того, что трубила по‑слоновьи, то есть рыдала вместе с другими, предав труп земле.