Вальс душ
Эжени почувствовала себя как в зоопарке, у вольера с животными на грани вымирания. К ее удивлению, там нашлась группа симпатичных студентов, в которую входили такие харизматичные особы, как Толстяк Луи, сыпавший шутками и грызший конфеты, неугомонная Морган – линялая блондинка в революционном облачении (драные джинсы, куртка с заклепками), лезшая из кожи вон, чтобы понравиться Николя, малышка Лола, старавшаяся выглядеть моложе своих лет. Они лакали пиво, курили более‑менее легальные вещества и переделывали мир.
Первое собрание пришлось Эжени по душе. У нее не было ничего общего с политической ориентацией его участников, ее больше интересовал Николя, чем НСП, но так как партия объявляла себя защитницей народного дела и угнетенных, она в конце концов присоединилась к ее благотворительным инициативам. Хотела помогать бедным, исправлять несправедливости. И заодно проводить время в интересной компании.
Она сказала себе, что политическая активность позволит ей открыть неведомый прежде мир. К тому же, как твердил Николя, не поднявшись на ринг, никогда не узнаешь, что значит стоять на нем.
Короче говоря, отношения с «рокером‑революционером» ей подходили. Ведь Николя так же страстно, как и она, переживал все происходившее вокруг.
Николя все еще жил у отца, поэтому они занимались любовью только у нее дома, слушая AC/DC, «Айрон Мейден», «Аэросмит» и «Металлику». Поначалу Нострадамус принял чужака враждебно, но со временем, не имея выбора, счел терпимой помехой – с тем условием, что хозяйка удвоит ему порцию сухого корма. Она кроме того решила регулярно покупать ему корм подороже, со вкусом лангустов, черной икры и фуа‑гра.
Снова возвращаемся к действительности. Поезд прибывает на станцию.
Николя, что ли, – моя родственная душа?
Она видит на стене станции рекламу сайта знакомств, обещающую отыскать клиенту родственную душу благодаря применению никогда не ошибающегося искусственного интеллекта.
Скрип тормозов. Состав замирает.
«Кардинал‑Лемуан». Ей сходить, эта станция ближе всего к больнице Института Кюри.
14.
Мелисса похожа сейчас на Белоснежку в Зачарованном лесу. Ее лицо совершенно безмятежно. Не будь капельниц и проводов от всевозможных датчиков, можно было бы подумать, что она мирно спит.
– Твоя мать – красавица, – говорит Рене. Отец уже здесь.
Ноги Мелиссы лежат на особых подушках, регулярно надувающихся и сдувающихся. Эжени вопросительно смотрит на отца.
– Это из‑за искусственной комы. Чтобы кровь в ногах циркулировала, даже если она не шевелится.
Открывается дверь палаты, входит профессор Ганеш Капур, из его вежливой улыбки не следует никаких выводов.
– Добрый день, мадмуазель и месье. Медсестры сообщили мне, что вы здесь.
– Как она?
– Состояние мадам Толедано стабильно. Завтра утром будут готовы результаты дополнительных анализов. Я назначил на 10.30 мультидисциплинарный консилиум, на языке врачей МДК, для разработки оптимальной стратегии для болезни мадам Толедано.
– Какие есть варианты? – спрашивает Рене.
– При этом типе рака есть четыре возможности: операция, лучевая терапия, химиотерапия, иммунотерапия. Давайте присядем.
Эжени садится в кресло, профессор Капур опирается на стол у стены напротив койки.
– Хирургическое вмешательство – это резекция опухоли и окружающей ткани, то есть вырезание скальпелем части сердца вашей матери, уже пораженной опухолью. Но это сопряжено с риском. При лучевой терапии рентгеновские лучи сжигают клетки, как здоровые, так и опухолевые, хотя за последние годы мы существенно продвинулись в адресности облучения. При химиотерапии происходит пероральное, или внутривенное, введение препаратов, атакующих злокачественные клетки. Все это тяжелые для организма вмешательства с побочными последствиями: рвотой, выпадением волос, сухостью слизистых оболочек, снижением чувствительности конечностей, сильной диареей. Остается иммунотерапия: у больного берут раковые клетки и вводят их кролику. В организме животного образуются лейкоциты, запрограммированные на борьбу с раковыми клетками. Затем мы вводим эти лейкоциты больному, чтобы они атаковали опухоль. Это самый эффективный способ, имеющий то преимущество, что при нем идет борьба именно с раковыми клетками. При этом он самый новый, и нам пока неизвестна ни его долговременная эффективность, ни побочные действия.
Эжени и Рене внимательно слушают мудреные термины.
– Так или иначе, пока мадам Толедано в искусственной коме, опухоль не разрастается. Побудьте с ней, я сообщу вам результат МДК. – С этими словами профессор Ганеш Капур выходит из палаты.
– Ступай, милая, – говорит дочери Рене, глядя на часы. – Сегодня утром у вас выступление нового профессора, применяющего искусственный интеллект в исторических изысканиях. А я побуду с ней еще. Мне кажется, твоя мать чувствует, когда рядом с ней кто‑то есть.
Эжени молча берет руку Мелиссы, целует и торопится на лекцию, о которой напомнил ей отец.
15.
На входе в университет двое охранников с нашивками «SÉCURITÉ»[1] требуют, чтобы Эжени предъявила студенческий билет.
Она бегом пересекает университетский двор и влетает в битком набитую аудиторию «Ришелье». Почти все студенты принесли на лекцию ноутбуки или планшеты.
Она находит бородатого зеленоглазого Николя в красной футболке с черной звездой и садится рядом с ним. На ее поцелуй в губы он почти не обращает внимания.
– Как фамилия нового профессора? – небрежно спрашивает она.
– Герц, Рафаэль Герц. Как компания по аренде машин.
С наступлением назначенного времени лекции дверь аудитории открывается, появляется молодой человек. Он не идет, а бежит на лекторское место, отточенными движениями, не поднимая головы, достает из портфеля компьютер и, водрузив его на пюпитр, произносит:
– Здравствуйте все. Позвольте представиться: я Рафаэль Герц, буду преподавать вам новый предмет.
Он пишет на доске:
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
[1] «Служба безопасности» (фр.).
