Вальс душ
Рафаэль Герц выводит на экран хронологическую таблицу:
Зарождение жизни на Земле: 4 миллиарда лет назад.
Появление животных: 500 миллионов лет назад.
Появление гоминидов: 8 миллионов лет назад.
Появление человека: 2,5 млн лет назад.
Появление Homo neanderthalensis: 500 тыс. лет назад.
Появление Homo sapiens: 300 тыс. лет назад.
Он поднимает голову:
– Часто забывают, что в древнейшем из найденных захоронений погребен не гомо сапиенс, а неандерталец.
Человек в синих очках перелистывает на мониторе компьютера фотографии пещеры Эль‑Табун. Эжени поглощена своими мыслями.
Так вот почему номер на двери в коридоре моих прошлых жизней оказался отрицательным: положительные номера соответствовали бы жизням гомо сапиенс, а отрицательные номера в глубине – это мои первые жизни, когда я еще даже не принадлежала к разумному виду…
– Первое захоронение – это не просто так… – продолжает Рафаэль, завороженный скелетом неандертальской женщины. – Это зарождение духовности.
Знал бы он, что это колдун, отец Пус, придумал похоронить свою жену, насмотревшись на слонов… Не исключено, что эти толстокожие гораздо чувствительнее и умнее, чем принято думать.
И если бы одно это! Мизинец рассказывал, как его мать, моя «бабка», первой приручила огонь, подобрав зажженную молнией ветку. Причем он рассказывал об этом, сидя у костра!
Я стала свидетельницей начала человеческой истории – начала рассказа. Это уже не предыстория, а самая что ни на есть История.
Одно меня удивляет: мои соплеменники‑неандертальцы, чьим основным языком был язык жестов, владели, оказывается, и нормальным языком, который я полностью понимала! Не потому ли это, что при регрессии ты начинаешь говорить на языке того, в кого вселяешься? Или причина в том, что ты автоматически понимаешь звучащую вокруг речь, как будто это коммуникация душ?
– Вы так и не раскрыли, что вас вдохновило на такие рисунки, – напоминает ей Рафаэль уже более настойчиво.
Немного помявшись, Эжени отвечает:
– Я же говорю, это был сон… Исключительно четкие, подробные грезы наяву. Потрясающе подробные!
Преподаватель вскакивает и принимается расхаживать по своему узкому кабинету.
– Немыслимо! Невозможно, чтобы во сне, каким бы реальным он ни казался, появилось столько подробностей о местности и о такой отдаленной эпохе, о которой ровным счетом ничего не известно! Сто двадцать тысяч лет назад! Окаменелости – вот и все, что дошло до нас оттуда!
Эжени чувствует, что больше не владеет ситуацией, и хочет сбежать, чтобы избежать дальнейших объяснений. Она сует свой блокнот в рюкзак, но Рафаэль ловит ее за руку.
– Нет, постойте!
Она вырывается и бегом покидает кабинет Герца.
17.
Николя ждет ее в кафе «Робеспьер» один, занят игровым автоматом, стоящим в углу. Она спешит к нему.
– Поговорила с Герцем? – спрашивает он.
– По‑моему, ты ему нагрубил, – говорит она вместо ответа.
Николя целует ее и безразлично фыркает.
– Наоборот, я высказал то, что думали все. Мы не компьютерщики, мы историки и политики.
Игровой автомат пышно оформлен, на нем надпись «ИГРА ВСЕЙ ЖИЗНИ».
– Сыграем? – предлагает ей Николя.
– С удовольствием.
Он забрасывает в аппарат монету, раздается веселая мелодия.
– Валяй. Ты начинаешь, Эжени.
Она толкает рукоятку, на наклонное поле выкатывается серебристый шарик. Она азартно тыкает в красные кнопки, приводя в действие два рычага, бьющие по шарику, чтобы он поражал светящиеся разноцветные мишени. Поле разделено на две части, «Ад» и «Рай». Эжени промахивается шариком по пластмассовому чертику, тот мерзко скрежещет, чтобы ее взбесить, ей удается поразить мишени в «Раю», отчего включается хор металлических ангелочков.
Шарик Эжени отскакивает от светящихся грибов на бортике, катится по инерции вверх, толкает вращающиеся дверцы, скачет по лузам, добирается до створок, за которыми сияет «Рай».
Но Эжени промахивается по шарику, он проваливается в дыру посередине, откуда его уже не извлечь. Появляется надпись, лицо черта загорается, он гадко хохочет.
«ИГРА ОКОНЧЕНА».
Появляется вторая надпись, ее сопровождает веселенькая музыка.
«ТОТ ЖЕ ИГРОК. НОВАЯ ПОПЫТКА».
Эжени запускает новый шарик, но он сразу застревает, не может катиться ни туда, ни сюда. Николя от души пинает автомат, отчего шарик, покачнувшись не туда, все же катится в нужную сторону.
– Когда дела плохи, можно прибегнуть к насилию, хуже не будет. Можно и смухлевать, – он подмигивает.
Она выигрывает еще несколько очков, но потом ее шарик все равно проваливается в центральную дыру.
«ИГРА ОКОНЧЕНА. ТОТ ЖЕ ИГРОК, НОВАЯ ПОПЫТКА».
В пусковое устройство закатывается третий, последний шарик. Эжени собирается с духом, сжимает челюсти. Щелчок пружины, шарик летит в верхнюю часть поля, но там застревает. Она пинает автомат ногой, но в этот раз шарик попадает прямиком в черную дыру посередине.
«ИГРА ОКОНЧЕНА. КОНЕЦ ИГРЫ».
– Удача капризна, – комментирует Николя и смотрит на часы. – Ну вот, пора начинать собрание.
В заднем помещении, под портретом Сталина в мундире, их ждет группа студентов.
Николя закуривает сигару и обращается к Луи:
– Готов записывать?
И сразу начинает:
