Вальс душ
– Между прочим, у меня уже есть жених. Мы друг друга любим и, наверное, долго пробудем вместе. Мне не нужно искать кого‑то еще.
– Это твоя жизнь, – соглашается отец.
Эжени тяжело вздыхает и надолго умолкает, погруженная в несчетные противоречивые мысли. Она то глубоко затягивается, то струйкой выпускает дым; пепел вот‑вот упадет с сигареты на пол. Рене приносит пепельницу, ставит ее на столик из экзотической древесины и снова садится. Пепельница тоже оригинальная: это череп. Эжени резко тушит в нем свой окурок, придвигается к краю дивана, смотрит отцу в глаза и заявляет решительным тоном:
– Ладно, я готова послушать, что это за тайное учение. Прямо сейчас, немедленно. Не будем терять времени.
Рене, к ее удивлению, согласно кивает. Он молча направляется в кухню и возвращается с двумя стаканами и графином воды. Наполнив стаканы, он залпом выпивает свой и говорит:
– Первый совет: если все получится, то постарайся задействовать все пять органов чувств, чтобы как следует прочувствовать происходящее: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус.
Потом он предлагает дочери растянуться на диване, сам придвигает ближе кресло и садится в него.
– Устройся поудобнее. Расслабь пояс, сними туфли. Прими самую удобную позу.
Сидя по‑турецки, Эжени массирует себе ступни, расстегивает верхнюю пуговицу джинсов, а потом укладывается.
– Сначала хорошенько расслабься, потом закрой глаза.
Эжени слушается отца, превозмогая напряжение во всех мышцах.
– Хорошо. Глубокий вдох. Медленный выдох. Так, еще разок… Отлично, дыши спокойно… Очень хорошо. А теперь приготовься пережить великое путешествие во времени и, возможно, в пространстве.
Эжени расслабляется, слушая спокойный отцовский голос.
– Представь ведущую вниз винтовую лестницу из десяти ступенек. Каждая погружает тебя в состояние еще большего расслабления, и так ты достигаешь двери своего подсознания. Скажи мне, когда встанешь на первую ступеньку.
– Встала.
– Отлично. Теперь на вторую. Ты уже ощущаешь умиротворение, на второй это ощущение усиливается… на третьей ты спокойна и безмятежна, на четвертой и подавно, не говоря о пятой, о шестой… На седьмой это ощущение еще более углубляется, а уж на восьмой… На девятой – полное расслабление. А вот и десятая.
Рене Толедано выдерживает паузу и продолжает:
– Теперь ты стоишь перед дверью своего подсознания. Видишь ее?
Эжени долго молчит, прежде чем ответить:
– …Кажется, вижу.
– Можешь ее описать?
Глаза девушки движутся под тонкой кожей век.
– Ну, это высокая дверь. Стрельчатая. Деревянная.
– Видишь замочную скважину?
– Посеребренную, с резьбой.
– Прекрасно. Держи ключ. Вставь его и поверни. Если механизм сопротивляется, значит, сейчас не подходящий момент. Если нет, то нажми на дверную ручку.
Эжени не встречает в скважине ни малейшего сопротивления. У нее ускоряется сердцебиение.
– Ключ поворачивается… Я нажимаю на ручку… Дверь открывается.
– Хорошо. Сохраняй спокойствие, дыши размеренно. Вот так. Переступи через порог.
– Готово, – сообщает она через несколько секунд.
– Теперь перед тобой коридор с пронумерованными дверями. Это двери в твои прежние жизни. Ближние ведут в твои недавние жизни, дальние – в самые отдаленные во времени. Видишь их?
Глазные яблоки опять движутся под веками. Эжени кивает.
– Что за номер на ближайшей двери? – спрашивает ее Рене.
– …108.
– Это значит, что за плечами у тебя сто восемь жизней, сейчас ты проживаешь сто девятую. Тебе остается только произнести вслух номер той жизни, в которую ты хочешь заглянуть сегодня, и этот номер загорится на соответствующей двери.
Эжени долго размышляет, а потом торжественно, тщательно выговаривая слова, произносит:
– Я хочу побывать в той жизни, которая позволит мне понять мамино послание.
В дальнем конце коридора что‑то светится. Эжени преодолевает несколько десятков метров – так ей кажется, резко сворачивает – и оказывается перед освещенной дверью.
– Я на месте! – докладывает она.
– Что за цифра на двери? – спрашивает Рене.
– Единица, перед ней минус.
– Неужели? Отрицательное число?!
– Да…
– Уверена?
– Это то, что у меня перед глазами.
– Ну так открой эту дверь‑минус‑один и переступи порог.
Эжени повинуется. За дверью ее ждет густое облако.
– Готово.
– Сейчас ты в своем старом теле. Вокруг тебе что‑то вроде тумана. Смотри на свои руки и отвечай на мои вопросы. Первым делом скажи: ты женщина или мужчина?
Эжени опускает глаза и разглядывает себя.
– Женщина…
– Цвет твоей кожи?
– Светлый, очень светлый.
– Ты молодая, средних, преклонных лет?
– Молодая.
– Хорошенько приглядись к рукам. Какие они у тебя? Какие ногти – чистые или грязные? Есть кольца на пальцах? Какого цвета волоски на фалангах?
– Ногти обкусанные, волоски на фалангах бурые. Все пальцы в мелких шрамах. Кольца нет.
– Теперь посмотри на свои ноги. Ты босиком или в сандалиях? В деревянных башмаках, в сапогах, в туфельках?
Эжени старается точно описать то, что видит.
– Я босая, ступни очень широкие, пальцы ног растопырены, тоже покрыты ранками, в бурой шерсти, как и руки, а еще… я грызу ногти на ногах.
– Хорошо. Какая на тебе одежда – или никакой?
– На мне светло‑бурая шкура с грубыми швами, она поднимается до груди, грудь торчком, сжата одеждой.