Вендетта. Повенчанные кровью

Моя правая рука, которая ближе всего к жениху, сплошь покрыта мурашками. Волоски на коже встали дыбом, и между ними как будто гуляет ледяной ветер. В который раз тру кожу ладонью, пытаясь разогнать это жуткое ощущение.

– Спасибо, что не убил Дениса, – говорю тихо, пока на сцену поднимается еще один из членов Совета Семерых.

– Все ради моей невесты. Не могу же я заставлять ее плакать в такой день. Сегодня ты должна только улыбаться.

Я натужно растягиваю губы в подобии улыбки. Уверена, выглядит жутковато. Но на данный момент это все, что я могу предложить моему жениху.

– Слышал, ты часто бываешь на этом острове, – говорит Тимур, не глядя на меня.

– Навещаю брата.

– Я так и понял, – кивает он. – Нравится жизнь на острове?

– Приятно иногда оторваться от цивилизации.

– Что ж, тогда тебя порадует мысль о том, что у меня тоже есть остров. И там тоже есть особняк. Мы можем периодически ездить туда отдыхать.

– Когда поженимся?

– Почему же? Можем хоть сразу после помолвки отправиться. Теперь никто не будет заглядывать в тебя, чтобы убедиться, что ты все еще невинна. С сегодняшнего вечера твоя девственность – моя забота. И я собираюсь позаботиться о ней в лучшем виде, – добавляет он, а я вздрагиваю.

– Что ты имеешь в виду?

Тимур снова отводит взгляд от сцены и смотрит на меня нечитаемым взглядом.

– Ничего особенного. Только то, что теперь твоя невинность принадлежит мне. Я же буду твоим первым.

Почему‑то эти слова заставляют меня в очередной раз содрогнуться. В них слишком много обещаний. И это совсем не те, которые давал мне Денис.

“Я буду целовать каждую часть твоего тела. Буду медленно брать тебя, пока ты полностью не расплавишься в моих руках”.

Нет, в глазах Тимура я читаю темные обещания. Такие, от которых сжимаются внутренности, а кожа покрывается испариной.

Сглатываю и облизываю пересохшие губы. Сейчас еще сильнее радуюсь тому, что наша свадьба только через полгода. Если бы она была сегодня, я предпочла бы умереть, чем оказаться в одной постели с Варламовым. Его мрачная, темная аура, о которой я знала и раньше, сейчас ощущается особенно остро.

– Но это же будет только после свадьбы, – улыбаюсь нервно.

Тимур, который до этого не смотрел на меня, снова сталкивается со мной взглядом. Прошивает им до самых косточек, и я начинаю дрожать.

– Ты разве не слышала мою клятву? – спрашивает, приподняв вопросительно бровь. – С этого дня моя кровь – это твоя кровь. Каждая. Гребаная. Капля, – медленно произносит последние слова, и мне кажется, будто я на мгновение слепну и глохну.

 

Глава 9

 

Ариадна

После его слов весь остальной мир как будто перестает существовать. И я. От меня словно остается только пустая оболочка. И лишь внутри что‑то дребезжит. Болезненно ноет, напоминая, что я все еще жива.

– Я на минутку, – произношу внезапно севшим голосом и скрываюсь в толпе.

Тороплюсь к дому. Хочу подняться в отведенную мне комнату и выдохнуть хотя бы на пару минут, чтобы не сойти с ума от волнения.

Что значат его слова? По поводу крови. Это он так завуалированно дал понять, что приступит к исполнению супружеских обязанностей еще до заключения брака? Или это намек на то, что он имеет право меня убить, и ему ничего за это не будет?

Господи, как же все сложно!

Я успеваю дойти только до лестницы, как меня перехватывает Миша.

– Ты куда?

– Наверх. Мне надо отдохнуть.

– Ты встревожена. Он обидел тебя?

Я вижу, как в его глазах вспыхивает нездоровый азарт и жажда крови. Брат меняется буквально за секунду. Мне даже кажется, что по его телу проходит волна дрожи, отдавая в мою руку, за которую он меня держит.

– Н‑нет, просто…

– Прикасался к тебе? – цедит Миша. – Трогал за интимные места?

– Миша, что это за вопросы такие? – спрашиваю, нахмурившись.

– Я просто не хочу, чтобы он тебя трогал.

– Теперь он мой жених. Ты сам понимаешь, что он будет это делать. А после свадьбы я и вовсе буду принадлежать ему.

– Не будет свадьбы, – шипит Миша. – Я не допущу.

– Чего ты не допустишь? – слышу голос отца, и мы с братом резко разворачиваемся.

Папа стоит в паре шагов от нас и сверлит нас тяжелым, мрачным взглядом.

– Мы просто разговаривали, – натягиваю на лицо улыбку.

Она так плохо держится, что каждую минуту приходится насильно возвращать ее на лицо.

– Ариадна, планы меняются, – говорит папа. – Совет постановил, что вы должны пожениться через неделю.

– Что? – произношу еле слышно. В груди все сжимается, и я остро ощущаю нехватку кислорода. – Но был договор, что у меня полгода на подготовку.

Сильнее впиваюсь пальцами в балюстраду. Чувствую, как слабеют ноги и кружится голова.

– Ваши с Тимуром мамы сказали, что и за неделю справятся. Так что не переживай.

– Папа, пожалуйста, – прошу его дрожащим голосом, хватая отца за руку. Смотрю на него сквозь стоящие в глазах слезы, но выражение его лица не меняется. Взгляд остается холодным, непроницаемым. – Прошу тебя, дай мне немного времени.

– На что? – хмыкает папа и бросает взгляд на Мишу. – На то, чтобы брат убедил тебя, будто этот брак не нужен семье? Неделя, Ариадна. Три дня из которой ты проведешь на частном острове Тимура. И вылетаете вы немедленно, так что поторопись.

Он разворачивается и уходит, а я чувствую, как меня медленно охватывает паника. Она забирается под кожу ледяными щупальцами, хватает за горло и давит, давит, давит.

Миша встает за моей спиной и кладет прохладные ладони на мои голые плечи. Я вся трясусь. Меня морозит, и мне так чертовски страшно, что я готова на что угодно, только бы никуда не лететь с Тимуром.