Вендетта. Повенчанные кровью

Забежав в дом, выглядываю из панорамного окна и вижу, как два отцовских амбала уводят Дениса к гольф‑кару. Усаживают его, один садится рядом, а второй занимает другую машинку, и они скрываются за домом.

Папа достает из внутреннего кармана пиджака сигару и щелкает по кончику гильотиной. Бросает взгляд на дом, а я отшатываюсь от окна.

– Ариадна, ваши вещи разложены, – докладывает мне служанка в доме брата.

Я бросаю на нее невидящий взгляд.

– Соберите назад, – произношу еле слышно. – Я уеду с отцом.

– Как скажете, – произносит и, прежде чем уйти, подает мне белоснежный платок с инициалами Миши.

Смотрю на шелковый квадратик и почему‑то это еще сильнее разрывает мне сердце.

Утыкаюсь в платок и начинаю совершенно некрасиво рыдать.

Внешне в нашей семье идеально все. Каждый одет с иголочки. Все дома и квартиры, принадлежащие семье, будто со страниц журналов о самой роскошной недвижимости. У нас есть яхты, катера, вертолеты, частные самолеты, великолепные дизайнерские наряды. Все, о чем может мечтать обычный человек.

Но иногда хочется просто сдохнуть. Потому что я, как и моя сестра, – заложники семьи. Мы выходим  замуж за тех, на кого укажет отец. Рожаем от них. И не имеем права роптать.

Алине, например, повезло. Илья действительно любил ее и подарил ей пять лет сказки.

Меня же, кажется, в моем новом доме ждет тюремное заключение. Он наверняка станет для меня клеткой, в которой меня запрут и будут трахать по часам, чтобы я продолжила род Варламовых.

– Ариадна! – слышу голос папы с заднего двора.

Вытираю слезы шелковым платком брата и машу на лицо, чтобы уменьшить  покраснения. Папа ненавидит слезы и истерики, так что я стараюсь ему не демонстрировать свою слабость. Потому что, говоря его словами, Крестовской не пристало развозить сопли.

Выхожу из дома, оставив платок на невысоком столике на террасе у дома.

Папа с Мишей наблюдают за моим приближением.

– Мои вещи уже собирают, – докладываю отцу, когда останавливаюсь в метре от них с братом.

– Это хорошо, – кивает папа, держа дымящуюся сигару у лица. – Я тут принял решение. Мы проведем помолвку здесь, на Лабиринте. Миша не против.

Я перевожу на брата взгляд, полный боли.

Как он мог согласиться на такое?! Тем более, зная, как сильно я не хочу замуж за Тимура и как сильно я боюсь этого чудовища!

А папа наверняка не просто так принял это решение. Решил осквернить последнее место на земле, где я чувствовала себя в безопасности. Где, как мне казалось, я могла получить хоть глоток свободы.

– О, а вот и твои вещи, – папа кивает на дом, откуда горничная выкатывает мой маленький чемодан на колесах. – Поехали.

– Папа, можно я прогуляюсь с Мишей до катера? Пешком. Прошу тебя. Мы совсем не пообщались.

Он смеряет меня взглядом, а потом выразительно стреляет им в моего брата.

– Не задерживайтесь. У меня не так много времени.

Мы с Мишей взглядами провожаем отца до гольф‑кара, на котором подъехал один из охранников, забравший Дениса. Как только они исчезают из виду, брат закуривает и кивает в сторону тропинки.

– Пойдем, Ари, не будем заставлять его ждать. Ты же знаешь, это может плохо кончиться.

– Ты знал? Знал, что он приедет?! – взвиваюсь я.

– Не кричи. Ты в курсе, как это на меня действует. Ты же не хочешь разгребать последствия.

Я сразу же сникаю. Нет, такие последствия разгребать я точно не хочу. Крик пробуждает в моем брате монстра. Собственно, именно по этой причине его прозвали Минотавром. Потому что, впадая в состояние аффекта, он буквально пожирает людей. Ладно, не прям буквально. Но он убивает их с особой жестокостью.

Опять же, это только слухи. Но я видела брата в ярости, больше не хочу. Он становится просто неконтролируемым.

– Так ты знал? – спокойнее спрашиваю я.

– Думаешь, если бы знал, позвал этого твоего чинушу? – хмыкает брат. – Я тоже огреб за это.

– Что папа сделает с Денисом?

– Заставит отца твоего бывшего парня женить его и отправить на другой конец света. Ари, ты же понимаешь, что отец и так не позволил бы тебе выйти за него. Слишком мелкая сошка для нашей семьи. Недостойный кандидат.

– Но я люблю его! – восклицаю и опять всхлипываю.

– Это волнует только тебя. А вообще сердце – это мышца. Ее тоже можно прокачать.

– Ты говоришь это с таким цинизмом, – произношу обиженным тоном.

– Потому что каждый, кто появляется рядом, хочет вздрючить нас. Поиметь свою выгоду.

– Денис не такой, – всхлипываю.

– Такой, Ариадна. Все такие. Представь себе, как стремительно поднялся бы он сам, а заодно взлетел бы по служебной лестнице и его отец, если бы Денис стал зятем самого Крестовского. – Он смотрит на меня, а я начинаю хмуриться. – Вот видишь, все гораздо проще. А знаешь, что я скажу тебе, Ариадна? – Миша останавливается, вынуждая и меня притормозить. – Если бы я по‑настоящему любил девушку, я бы еще там на причале замочил ее брата, усадил ее саму в катер и потерялся вместе со своей добычей где‑нибудь очень далеко.

– Денис не такой, – опять произношу дрожащим голосом, понимая, что такой поступок можно считать нормальным в моей вселенной. Но во вселенной Дениса это преступление.

– Вот именно, Ари, – цокает языком брат. – А зачем тебе “не такой”?

– Считаешь, что Варламов тот, кто мне нужен? – опять начинаю заводиться.

– Если бы я так считал, то не пообещал бы избавить тебя от него.

– Но как ты теперь это сделаешь? И зачем согласился на помолвку на Лабиринте? – психую я.

– А у меня был выбор? – хмыкает брат. – Но отец еще и облегчил мне задачу. Не переживай. Даже если семьи и успеют провести помолвку, она закончится кончиной жениха.

– Но как? – выдыхаю, и мы выходим на пляж. В конце мостика у скоростного катера нас ждет отец.

– Доверься мне. Главное, не совершай ошибок, Ари, чтобы у отца не было повода изменить свои намерения насчет помолвки на острове. А я обеспечу тебе свободу.

 

Глава 5

 

Ариадна

Мама дергает лямку на моем серебристом платье, привлекая к себе внимание.

– Возьми себя в руки, Ариадна, – строго произносит она. – Ты вся трясешься. Сделай пару глотков виски. Или выпей успокоительное.