Война забытая, Война оболганная

Тут следует сделать небольшую оговорку. В те времена уроженцы некоторых регионов современной Франции изъяснялись на наречиях, сегодня показавшихся бы их далеким потомкам сущей тарабарщиной. Привычных нам сегодня «больших» государств, имеющих своими столицами Париж, Рим, Берлин попросту еще не существовало, поэтому многие современные историки, дабы не вдаваться в тонкости, утверждают, что в «Великой армии» насчитывалось примерно 300 тысяч французов. То есть – около половины. На «втором месте» стояли немцы, давшие Бонапарту примерно 140 тысяч бойцов. Сразу уточним – говоря об условных «немцах», в виду мы имеем подданных Баварии, Пруссии, Вестфалии, Саксонии, королевства Вюртемберг. А также образований рангом пониже, таких, как Гессенское, Баденское Великие герцогства и совсем уж «крохотулек» вроде «государств» Рейнского союза. Все это были страны, вассальные Империи Бонапарта, за исключением Пруссии, которая имела статус союзника. Третьим по численности были части и подразделения, сформированные из поляков, коих в «Великой армии» было не менее 100 тысяч. В отличие от других «нефранцузов», которых в Россию привели либо вассальная присяга их правителей Парижу, либо банальное желание получать неплохое жалование и вволю пограбить, поляки рвались в бой «за идею». Идея эта заключалась в желании уничтожить нашу страну, в которой они видели «империю Тьмы, угрожающую всей цивилизованной Европе» (подлинная цитата тех лет) и на ее обломках устроить, пусть и под французским протекторатом «Великопольшу од можа до можа». Если взять соотношение бойцов к общей численности населения стран, то Франция дала «Великой армии» 1 % своих граждан, а Великое герцогство Варшавское – целых 2.3 %. Также Наполеон рассчитывал сформировать не менее 11 крупных подразделений на территории Белоруссии и Литвы, передавать которую под управление Варшавы он и не думал, вопреки надеждам, которые питали «ясновельможные паны». С великим трудом там едва удалось наскрести еще тысяч 20 человек, причем украшением и гордостью «Великой армии» они однозначно не были. Немалый контингент предоставила Наполеону еще одна его союзница – Австрия. Топтать русскую землю явилось 40 тысяч ее подданных. Несколько меньше было там итальянцев – из Неаполитанского королевства и прочих герцогств, княжеств, городов и весей, разбросанных по Апеннинскому полуострову. 12 тысяч дала маленькая и вроде бы не воинственная Швейцария. Около 5 тысяч – Испания, в свое время отчаянно сопротивлявшаяся наполеоновскому вторжению. Остальные нефранцузские контингенты в сравнении с перечисленными выше ратями выглядят намного бледнее – португальцев, голландцев и далматийцев (современная Хорватия) было всего‑то по паре тысяч. Но они были! Ведя весь этот интернациональный сброд убивать наших предков, Наполеон Бонапарт, в частности, заявлял, что целью начатого им похода является стремление «положить конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы»! Века проходят… Ничего не меняется.

Бонапарт рассчитывал наголову разгромить нас в парочке приграничных сражений и превратить Россию в свою покорную марионетку. Для этого он и привел на наши рубежи громадную по тем временам армаду в 600 тысяч человек. Живыми уйти было суждено только 30 тысячам из них, да и то едва ли не две трети от этого количества были до полусмерти помороженными, израненными калеками и никогда не вернулись в военный строй.

22 июня 1941 года новую попытку предприняли, выждав чуть более столетия, все те же захватчики – разве что на сей раз они собрали еще более несметные полчища, над которыми реяли знамена и штандарты с имперским орлом не Бонапарта, а Третьего рейха. Главное, что разбойничьи рожи под ними были всё те же…

В этот страшный день войну СССР вместе с нацистской Германией объявили Италия и Румыния, а Финляндия и Венгрия присоединились к ним буквально через 4–5 дней. Позднее в войну вступили Словакия и Хорватия. Против нас официально выступила Финляндия. Серьезные воинские контингенты на Восточный фронт отправились из Норвегии, Дании, Испании. Финны бросили против СССР 17 с половиной дивизий поголовьем в 350 тысяч. А также более 2 тысяч орудий, около сотни танков и 307 самолетов. Румыния послала на Восточный фронт такую же точно численность дивизий, в которых под ружьем было около 360 тысяч человек, также бросила против Красной армии тысячи пушек, сотни боевых самолетов. Итальянские фашисты участвовали в войне тремя дивизиями численностью в более 60 тысяч человек, задействовав десятки единиц своей военной техники – на земле и в воздухе. По две с половиной дивизии, в 42–45 тысяч головорезов, выставили Словакия и Венгрия. Они же отправили против нашей страны внушительное количество самолетов, танков, орудий. Испанцы воевали (в основном под Ленинградом, где им было крайне неуютно) с осени 1941 года до конца 1943 года в составе знаменитой «Голубой дивизии», в рядах которой нашу землю топтали более 47 тысяч человек. Хорваты отметились всего‑то одной дивизией на 2 с половиной тыщи человек, зато зверствовали и мародерствовали каждый за десятерых. Как, кстати, и венгры, которые успели натворить на оккупированных землях такого, что с определенного момента красноармейцы просто прекратили брать их в плен. Румыны в качестве оккупантов также оставили по себе самые страшные воспоминания.

Не будем забывать о легионах СС «Фландрия», «Дания», «Шарлемань», «Валлония», «Богемия и Моравия», впоследствии в большинстве своем переросших в полнокровные эсэсовские дивизии! Если кто‑то думает, что участие европейских стран в развязанной Гитлером агрессии было чисто символическим, то глубоко ошибается. Общая численность иностранных добровольцев составила 57 % от численности «ваффен‑СС». Там, кстати, даже болгарский «Противотанковый легион» имелся – дрался с Красной армией до 1945 года. «Братушки», ага… Каждый пятый из вломившихся на нашу землю оккупантов 22 июня 1941 года не был немцем! А буквально за месяц число «добровольных помощников» Третьего рейха выросло до соотношения один к трем. И это только тех, кто официально и открыто объявил нашей Родине войну! Когда отгремели ее последние залпы, соответствующие органы занялись тщательным подсчетом оказавшихся в плену «завоевателей». Ладно, два с половиной миллиона фрицев – это понятно. Полторы сотни тысяч австрийцев – тоже. Полмиллиона румын, под две сотни тысяч венгров, полсотни тысяч итальянцев – все закономерно. Однако, там же, в лагерях для военнопленных (то есть, для людей, захваченных на поле боя во вражеской форме и с оружием в руках), обнаружились еще и 70 тысяч чехов и словаков, 60 с лишним тысяч поляков, 23 тысячи французов, тысячи бельгийцев, голландцев, люксембуржцев. А также датчан, норвежцев, шведов и так далее… Для сравнения: тех же жителей Франции, в конце войны оказавшейся в числе «победителей нацизма», погибло, сражаясь в рядах знаменитого Сопротивления, от силы тысяч 20 (и это при том, что ряды французских партизан и подпольщиков состояли практически наполовину из русских). Зато в формировавшихся на сугубо добровольной основе батальонах и дивизиях СС против СССР их воевало раз в десять больше – до 200 тысяч. Рейхсканцелярию в Берлине в мае 45 до последнего обороняли, кстати, именно французские эсэсовцы…

За Гитлера и против нас воевало около двух миллионов (по некоторым источникам – и все два с половиной) добровольцев из всех стран Европы. Из них были сформированы около 60 дивизий, 23 бригады, целый ряд полков, легионов и отрядов, бывшими чисто национальными и при этом НЕ немецкими.

Так что, когда учителя в школах рассказывали нам, что 22 июня 1941 года на нашу Родину вероломно обрушились «полчища немецко‑фашистских захватчиков», против истины они грешили очень сильно. Не с Германией мы вынуждены были сражаться, а с объединенной под ее проклятыми знаменами Европой! Именно поэтому столь сокрушительны были первые удары той войны, столь велики понесенные советским народом в ней потери. Все эти вояки топтали нашу землю, жгли, убивали, грабили. А потом эта публика «плавно переместилась» в стан «сражавшихся против Третьего рейха», быстренько объявив войну уже издыхающей нацистской гадине, буквально в последние дни ее существования. Были и те, кто официально не выступил против Советского Союза. Впоследствии они очень громко стенали (и стенают по сей день) об «ужасах гитлеровской оккупации», а кое‑кто из этих стран, как та же Франция, еще и умудрился «примазаться» к победителям. Ну, о ней у нас с вами еще будет отдельный разговор – и весьма обстоятельный.