Война забытая, Война оболганная
Ко дну отправляли не только технику. Команды некоторых LST наотрез отказывались входить в зону досягаемости немецкой береговой артиллерии. Принудительную «высадку» десанта начинали на глубинах в пару‑тройку метров, которых оказывалось более, чем достаточно для обвешанных оружием и ящиками с боекомплектом пехотинцев, так и не улучшивших со времени залива Лайм собственную плавучесть… Неудивительно, что по некоторым данным небоевые потери в ходе высадки в Нормандии достигали до 35 % от общего числа таковых.
Но самый восхитительный пример «героизма» явили десантники армии США. За несколько часов до начала операции их попытались забросить вглубь немецких позиций – для захвата бункеров и прочих ключевых узлов обороны, и три десятка парашютистов были вывалены (по ошибке) прямиком на бункер W‑5. Те, кому повезло остаться в живых после близкого знакомства с немецкими инвалидами, благополучно сдались в плен. Ровно в четыре утра эти обделавшиеся бойцы «элиты армии США» коллективно упали фрицам в ноги с требованием бегом отправить их подальше с передовой! А на удивленный вопрос герра офицера: «С чего бы это?», со всей возможной откровенностью рассказали, что ровно через час начнется артподготовка и высадка… Никто их не бил, не пытал. Немцы, надо думать от такого сами офигели. О, славная американская армия!
В заключение хочу сказать: все написанное вовсе не попытка посмеяться над теми, кто умирал на пляжах Нормандии 75 лет назад. Так или иначе, они воевали с нашим общим врагом – уж как могли и как умели. Вечная им память… Это – просто ответ всем тем, у кого хватает наглости ставить «Нептун», «Оверлорд» и прочие подобные моменты Второй мировой в один ряд со Сталинградом и Курской дугой.
Любой желающий вполне может сравнить силы Вермахта, противостоявшие союзникам в 1944 году во Франции с группировками гитлеровцев, которые Красной армии пришлось громить в том же самом году в ходе Ленинградско‑Новгородской, Днепровско‑Карпатской, Львовско‑Сандомирской военных операций, не говоря уж о «Багратионе». Никакие высадки, никакие «вторые фронты» были бы невозможны в принципе, не находись на Восточном фронте все части и соединения, составлявшие истинную силу и мощь Третьего рейха.
Да и не следует забывать, что после Нормандии были еще и Арденны, где союзники умудрились крепко получить от фрицев на орехи при многократном превосходстве в живой силе и технике. Получить так, что Черчилль вынужден был забрасывать Сталина слезными письмами о помощи.
Франция – «победитель нацизма»?! Ну, извините…
Говоря об основных «союзниках» Советского Союза по Антигитлеровской коалиции и их реальном «вкладе» в Великую Победу, совершенно неправильно было бы обойти роль и место Франции. То же ведь вроде как «победители нацизма». Ага… Даже в Параде Победы в 2010 году участвовали. 14 июня 1940 года гитлеровцам без единого выстрела был сдан Париж. Правду о том, как, с кем и на чьей стороне сражались французы в годы Второй мировой и Великой Отечественной, в этой стране очень не любят вспоминать. И вот – почему.
Де‑юре в состоянии войны с Третьим рейхом Франция находилась с 3 сентября 1939 года. Вот только то, что происходило на границе этих двух стран, не тянуло даже на слабенький пограничный конфликт, а уж на боевые действия с участием ведущих держав Европы и подавно. Через десяток дней после официального объявления войны Берлину, французские солдаты перешли было границу и даже продвинулись на какое‑то расстояние. Однако, вслед за этим, даже не встретив серьезного сопротивления (откуда ему было взяться – основные силы Вермахта как раз расправлялись с Польшей!), эти «бравые вояки», потоптавшись какое‑то время на месте, дружно убрались восвояси. Зачем?!
По официальной версии – «ждать англичан». Ну никак не хотели в Париже «таскать каштаны из огня» для отсиживающегося как обычно за Ла‑Маншем Лондона. Вот и упустили единственный подходящий момент, чтобы, ударив гитлеровцам в спину, покончить с ними гарантированно и без особых проблем. В то время мощь даже одной французской армии позволяла это сделать – к началу конфликта с Германией она, как минимум, ничем не уступала немецкой, а кое в чем и превосходила ее.
Более 2 миллионов человек личного состава, около 3 с половиной тысяч боевых самолетов, 3 с лишним тысячи танков, многие из которых (около полутысячи) были значительно лучше немецких… Более того, с прибытием на континент экспедиционного корпуса Великобритании соотношение сил изменилось еще больше и не в пользу Гитлера. Даже с учетом итальянских союзников Вермахта, которые влезли в войну с французами на ее завершающей стадии и от которых толку было, честно говоря, как от козла молока, по крупнокалиберной артиллерии франко‑британская коалиция превосходила противника почти вдвое. По количеству танков – в полтора раза, по боевой авиации – тоже чуть ли не вдвое. Человеческие ресурсы были практически равны.
И, тем не менее, воевать с нацистами вся эта силища не рвалась. Французы предпочитали отсиживаться в бастионах «линии Мажино», которую современники называли «вершиной инженерного искусства» в области оборонительных укреплений, считавшейся неприступной в принципе. Британцы тоже атаковать не стремились. Эта кампания недаром получила название «странной войны» – складывалось впечатление, что союзники, боясь выпустить лишнюю пулю по нацистам, стремятся ни в коем случае не допустить реального столкновения с ними.
Лондон и Париж совершенно однозначно давали понять генералам и фельдмаршалам Вермахта: если они продолжат начатое 1 сентября 1939 года движение на Восток, то за свои тылы смогут не опасаться! Гитлера буквально подталкивали развязать войну против СССР: «Ну, чего же ты ждешь?! Мы уже тебе Рейнскую область отдали, Австрию, Чехословакию со всеми ее военными заводами и арсеналами… Так какого ты лешего тянешь, фюрер недоделанный!? То, что мы тебе войну объявили за Польшу – так это ж только понарошку, по правилам «большой политики» так положено. Напади на большевиков и трогать тебя никто не будет, не ясно, что ли? Ну, сказано, ефрейтор – он и есть ефрейтор…»
То, что рассуждения, причем на самых высших уровнях в столицах Британии и Франции, велись именно в таком ключе, неопровержимо доказывает один единственный факт: воевать по‑настоящему там и вправду собирались. Но никак не с Третьим рейхом, а с СССР! В конце осени 1939 года (три месяца после оккупации Вермахтом Польши!) англичане в компании с французами на самом полном серьезе разрабатывали планы вступления в войну с СССР на стороне Финляндии. Десанты в Норвегии и Швеции высаживать собирались, наши нефтепромыслы на Кавказе бомбить… Победа РККА в «Зимней войне» не дала этим планам осуществиться (попросту не успели), но истинные намерения Запада они демонстрируют весьма красноречиво.
За то, что Франция и Британия оказались с нацистами «по разные стороны баррикад», их народам благодарить надо не собственных правителей, а исключительно Гитлера, решившего перед сражением с «азиатско‑большевистскими ордами» решить все проблемы на Западе. Вся последовавшая за этим кампания была одним громадным позорищем – естественно, для тех, с кем вел войну Вермахт.
Дания, захваченная им за 6 часов, Люксембург не сопротивлявшийся и одного дня (7 убитых с обеих сторон за всю операцию), «державшиеся» целых 4 дня Нидерланды… Кто‑то может сказать, что речь идет о государствах, чьи силы нельзя было сравнить с гитлеровской Германией. Ну, не скажите! Армия голландцев насчитывала 400 тысяч человек, бельгийцев – 600 тысяч. Немногим больше, чем гарнизон Брестской крепости, не правда ли? 45 советских пограничных застав, атакованных 22 июня 1941 года, на подавление которых в плане «Барбаросса» отводилось 40 минут, держались более 45 суток!
