Восстание безумных богов. Магия крови
– Сахил я, друг, Сахил из Шеп…
– Сам вижу, что из Шепсута. Куда гонишь тварей?
– Госпожа велель! – от ужаса акцент у смуглого Сахила становился все явственней. – Госпожа сказаль, там имперцы, да! Дракон на флаге, да, иди убей дракон! Сахиль пошель, да! Иначе Госпожа убьет Сахиль!
– Император, – прошептал Публий Маррон. Значит, и впрямь воинский лагерь – это легионы Корвуса, явившиеся на Север. А если над лагерем поднят штандарт с драконом, значит, здесь сам император. – Отдавай ключ‑заклятие, Сахил из Шепсута. Если хочешь жить, отдавай. – И кончик ножа кольнул шею мага. По смуглой коже потекла темная струйка.
Тот снова яростно замотал головой:
– Не могу, друг! Госпожа пристегнуль, говорит, умри, но убей дракон! Госпожа убьет Сахиль, пощади, друг! – По круглому лицу южанина потекли самые настоящие слезы.
Что ж, ключ‑заклятие, управлявший ватагой, и впрямь мог быть вплавлен в душу, в сущность несчастного. Это была высшая, сложнейшая магия – первый Ворон только слыхал о ней, но никогда воочию не видел. Что ж, это не сильно меняет дело…
Он на миг задумался и потому пропустил удар.
Смуглый маг, только что рыдавший от ужаса, внезапно вскинулся и резко и точно ударил Публия в висок. Ворона спасла только выработанная многолетними тренировками реакция – однако Сахил уже вырвался и выкрикнул своим тварям какую‑то команду, отползая в сторону.
Конструкты рванулись к Маррону.
Публий не стал ждать – походный нож плохое оружие против многочисленных противников; единственное его преимущество сейчас – скорость и ловкость. Маг в два прыжка очутился снова на скальном навесе. Конструкты копошились внизу, оскальзываясь и срываясь, и стоило одному зацепиться за каменный выступ, как Публий сбивал его вниз метким попаданием булыжника, коих вокруг валялось с преизлихом.
Однако долго это продолжаться не могло: Публий увидел, как десяток конструктов, повинуясь приказу Сахила, поскакали‑покатились в обход и через несколько минут наверняка объявятся с тыла. Пора было отступить и попробовать скрыться, оторваться хоть на небольшое время. А там он найдет способ послать весть об опасности, пусть даже ценой собственной жизненной силы. Его жизнь важна, жизнь орки Шаарты тоже, но жизнь императора неизмеримо важнее.
Публий швырнул последние камни, выпрямился.
Поздно. Конструкты уже взбирались на гребень у него за спиной, всего в двух десятках шагов ниже по склону.
Ах ты ж бегающая падаль! Публий Каэссениус внезапно разозлился, усталость отхлынула, уступая место ярости. «Неужели вы меня одолеете, меня, первого Ворона, мага из магов, доверенное лицо самого цезаря?..
Ну уж нет, не бывать!»
Походный нож сам собою скользнул в ладонь. Конструктов было восемь: два прыгучих, навроде гигантских жаб, – этих маг посчитал самыми опасными; остальные походили на бесформенные бурдюки на ножках: у кого – паучьи, у кого – свиные с копытцами, птичьи или даже механические. Один конструкт и вовсе ног не имел, катался колобком, а из оружия у него были только небольшие арбалетные болты, которыми он стрелял откуда‑то из глубины тела, но пока мимо.
Его‑то Публий и наметил первой целью.
Если удастся вспороть шкуру, внутри окажется источник магии – ну или нечто навроде него, придающее мертвым частям тел подобие жизни. Смуглый шепсутец лишь управлял конструктами, а заставляло их двигаться совсем иное. Как Ведьма этого добилась – Публий в точности не знал, но иного способа, кроме использования силы, не существовало. Значит, он до этой силы доберется.
Один из конструктов прыгнул на мага – издалека, с места, занеся боевую косу. Публий отскочил, оказавшись на самом краю скального навеса, пригнулся, выставил нож. Сделал обманный длинный выпад – конструкт снова прыгнул, лезвие косы свистнуло у мага над головой. Но расчет оказался верен: прыгун промахнулся и кубарем полетел вниз, к кружившим под скалой собратьям. Публий Маррон от души понадеялся, что он переломал себе что‑нибудь важное.
Прыгнул второй конструкт, но, кажется, он понял ошибку своего товарища: от кромки навеса старался держаться подальше. Мало того что падаль, еще и умная… Да за одно это, за извращение живого естества, Ведьму следовало сжечь на костре!
Публий отпрянул. Конструкты заходили на него широким полукругом, стремясь прижать к краю скалы и сбросить – интересно, сами додумались или Сахил ими сейчас командует?
Первый Ворон бросился влево, словно надеясь прорвать цепочку идущих на него врагов, – те, что наступали с противоположного конца, кинулись вдогонку, стремясь окружить, охватить кольцом. В последний момент маг развернулся и покатился кубарем им под лапы по острым камням – боги, как больно‑то! Но своего добился: опрокинул двух тварей и избег их оружия. Конструкты валялись, словно перевернувшиеся жуки, боевые косы и гизармы только впустую колотили о скалы, тупя лезвия.
Снизу донеслась невнятная ругань – ага, значит, южанин все еще здесь!
Публий вскочил. Пока счет шел в его пользу: он сумел вывести из строя по крайней мере трех противников и вырвался из окружения. Но он по‑прежнему оставался безоружен!
Пять конструктов развернулись к нему; катающийся «колобок» продолжал выпускать болт за болтом и, к сожалению, все более метко: один уже пропорол Публию рукав куртки. Прыгающий подобрался, прочие склонили оружие, готовясь атаковать. Опрокинутые ворочались на камнях, пытаясь подняться.
Что ж, эта падаль, конечно, умная, да еще и Сахил им помогает, но некоторые шутки удаются и во второй раз.
Один из бегающих конструктов стоял, покачиваясь на тонких лапах, напоминающих птичьи. Сам он был невелик, легок, размахивал всего лишь двумя гизармами – идеальная цель. Как говорится, нет своего оружия – добудешь в бою вражеское… Публий попятился, словно в испуге, дожидаясь, когда твари бросятся на него, а сам не сводил глаз с этого птицелапого.
Они атаковали. Маг отступил еще, помедлил, а потом, когда их разделяло всего несколько шагов, снова расчетливым броском кинулся конструктам под ноги. Точнее – под лапы, те самые, птичьи.
На сей раз ему не так повезло, его достало чье‑то лезвие: правый бок вспыхнул болью, куртка повисла лоскутом, но Публий надеялся, что это всего лишь наружный порез, потому что он безо всякого труда вскочил, держа конструкта за дергающиеся птичьи лапы.
Конструкт изо всех сил сучил ногами, но вырваться не мог; механические верхние конечности, сжимавшие гизармы, беспорядочно молотили воздух.
Публий, присев от натуги, широко размахнулся дрыгающимся конструктом, стараясь задеть остальных. Первым под лезвия попал «прыгун», попытавшийся снова атаковать, двух бегающих Публий настиг при следующем замахе – отступить они не успели, – а «колобок» каким‑то образом влез под гизармы сам. За несколько минут все было кончено: твари превратились в груды искромсанной плоти и металла, впрочем, все еще опасные.
Можно было бы бежать, но Ворон не любил оставаться без оружия.
