Всё как ты хотел, или (Не) мой дракон
– Ладно, давай посмотрим на этих гостей.
Глава 2
– Ты не представляешь, какие они… У меня от них мурашки по коже! А их старший как глянет, к земле всего придавливает, – делился впечатлениями о драконах Чиж.
Я же думала о том, что Катрине в свое время повезло, что у нее проявился лекарский дар. Он давал хоть какие‑то перспективы в этом мире.
Поначалу она была счастлива, когда целитель Прани взялся обучать ее и стал наставником. Как губка впитывала новые знания. Ей бы еще тогда задуматься, с чего это Гратье спокойно к нему отпускает и заботливо интересуется успехами.
К шестнадцати годам энтузиазм Катрины увял. К этому времени она поняла, что уже давно во всем превосходит своего наставника. Лечение пациентов Прани стало обыденностью, а его требование не использовать дар в полную силу, чтобы пациенты к нему обращались еще и еще, вызывало легкое презрение. Ладно зажиточные горожане, но когда он пытался нажиться на тех, кто отдавал за визит к нему последнее… И Катрина нарушала запрет, ссылаясь на то, что пока плохо контролирует силу.
Она терпела ворчание Прани, ожидая дня рождения, когда можно будет покинуть приют и отправиться поступать в академию, куда принимали с шестнадцати. Даже тайком скопленные монеты отложила на дорогу. Вот только у Гратье на нее были другие планы. Вызвал в кабинет и вместо рекомендательных писем сообщил, что в ее документах нашел ошибку. И ей сейчас исполнится не шестнадцать, а четырнадцать лет!
В мэрии жалобы сироты слушать не стали, лишь посмеялись, сказав, что была слишком мала, чтобы помнить, в каком именно году ее подкинули на порог приюта. А когда попыталась убежать, поймали и строго наказали, а еще нашли и отобрали монеты. Да и запугали, мол, если попытается сбежать повторно, все равно вернут в приют, где она числится, и в академию не примут: по новым документам не подходит по возрасту.
Справедливости можно было бы искать в гильдии целителей, но в захудалом Лионе из целителей был лишь Прани, а он отказался идти против мэра и куда‑либо писать о проблеме Катрины.
По закону уже в двенадцать лет сироты покидают приют и идут в подмастерья. Катрина же была вынуждена оставаться там до совершеннолетия, потому что жена Прани не собиралась терпеть в своем доме «молодую кобылу», но была не против, когда эта «кобыла» помогала ее мужу зарабатывать деньги.
С момента побега Гратье коршуном следил, чтобы она не смогла заработать тайком. Горожане отныне даже медяком не баловали за помощь, не желая, чтобы она покидала город. Все словно сговорились!
Катрина, осознав, что вырваться из Лиона ей не дадут, да еще после того, как злой на нее Гратье едва не изнасиловал, на эмоциях нырнула в пруд топиться. Напуганный управляющий попыток залезть под юбку больше не делал, но изводил как мог.
Обидно? У меня было время привыкнуть к тому, что жизнь несправедлива и защиты искать не у кого. Вот только смиряться с таким положением дел я не собиралась. Благодаря Чижу свела знакомства с городскими бандитами. Вот кому моя помощь нужна частенько, и благодарят они столь необходимыми мне монетами.
А завтра Катрине исполнится восемнадцать, по документам шестнадцать – разрешенный возраст для поступления в академию. Даже интересно, что на этот раз придумает Гратье, чтобы удержать в приюте. Для себя я решила, что покину город в любом случае. Даже без документов и рекомендательных писем от целителя Прани, которые он мне до сих пор так и не дал. Не будь причиной его стремительного отъезда столь скорбный повод, как смерть тещи, я бы вообще решила, что он специально уехал перед днем рождения своей помощницы. Чтобы в глаза не смотреть!
Все же остатки совести у него есть, и он сам не единожды говорил, что я обладаю редким по силе даром и, родись в хорошей семье, а не в таком захолустье, могла бы многого добиться в жизни. Но своя рубашка ближе к телу. Ему удобно, когда я под рукой, хоть и приходится делиться деньгами с Гратье.
Прани безмерно льстит, когда к нему со сложными случаями из Форса и других городов приезжают или богатеи присылают за нами карету. Слава о нас давно распространилась по округе. А ехать сюда ближе, чем стараться попасть на прием к именитому целителю. И дешевле.
За время нашего сотрудничества Прани себе и дом побольше купил, и слуг нанял, и учителей для детей выписал, и жена как королева одевается, меняя наряды. Жаль, только на моем благосостоянии это никак не отразилось.
«Я даю тебе бесценный опыт работы!» – высокопарно заявлял он мне. Может, так совесть свою успокаивал.
Но за что стоит быть благодарной Прани, так это за обучение Катрины грамоте. В приюте детей наукой не утруждали, делая упор на физическом труде. Пусть и сделал он это для того, чтобы девочка могла читать его конспекты со времен учебы и книги по профилю для самообразования. Чтобы самому лишний раз не тратить время.
В «Белой лилии» было непривычно людно. Поглазеть на высоких гостей набилось много народу, несмотря на высокие цены в заведении.
– Где мне найти лаэра Дагара? – Чиж пробился к хозяину за барной стойкой.
– Они в конюшне, – ответил Деб, приветственно мне кивнув. – Зайди потом, Марта твой любимый пирог испекла. Я попрошу отложить тебе кусок.
– Спасибо! – не стала отказываться.
Все же хороший он мужик, не жлоб. Но если к Прани приезжают из других городов, мы им тоже «Белую лилию» советуем. А после того, как я у его дочери сына приняла – повитуха не справлялась, сложные роды были, – меня здесь всегда чем‑нибудь вкусненьким угощают. Правда, я тоже совесть имею и без дела не захожу.
«Какие же они огромные!» – была моя первая мысль при взгляде на стоящих возле стойла незнакомцев. Двухметровые широкоплечие громилы с военной выправкой отличались от всех виденных мною мужчин, как пони от породистого скакуна.
Конюхи жались у входа в конюшню, с любопытством следя за ними, но опасаясь приближаться. Только Чиж с уверенным видом направился к новоприбывшим, громко заявляя:
– Лаэры, я привел целительницу, как и обещал!
Мужчины, как один, повернулись на его голос, и я сглотнула, едва не споткнувшись. А спереди они еще эффектнее: все красавцы с аристократичными брутальными чертами и с мощной мужской энергетикой.
И этот набор тестостерона уставился на меня. Недоумение на их лицах сменилось скептицизмом, больно кольнув по самолюбию, особенно после слов:
– Мальчик, я правильно понимаю, что ты эту серую уточку назвал громким словом «целительница»?!
