Я переиграю тебя. Реванш
Если на свадьбе она держала свой строптивый нрав в узде, то сейчас этого делать не собирается. Каролина без слов, пронзая меня воинственным взглядом, повторно прилипает губами к бутылке и делает несколько жадных глотков, в процессе снова проливая на себя часть жидкости.
Первый порыв – выбить из ее рук эту чертову бутылку, схватить дуру за волосы, притянуть к себе и по слогам, возле опухших от наших лживых поцелуев губ, повторить, чем для нее все кончится, если продолжит бесить меня. Но я торможу себя от этих действий, заметив, как продолжают дрожать ее руки, а грудная клетка ходит ходуном.
Храбрится идиотка, старается казаться дерзкой, но тело ее выдает. Она на грани истерики или еще хуже – нервного срыва. Похоже, ее столь быстро настиг отходняк после продолжительной актерской игры. И так как проводить несколько часов в дороге с поехавшей на всю голову девчонкой не входит в мои планы, я отдаю все силы на то, чтобы проигнорировать ее поведение.
Хочет надраться до потери памяти – пожалуйста. Пусть надирается, лишь бы перестала действовать мне на нервы. У меня сегодня уже передоз ею. Хочу побыть в тишине и спокойствии. И слава богу, я получаю желаемое.
Бутылка срабатывает на нее, как на младенца – соска. Сунул в рот – и ребенок замолк, перестав тревожить. Сказка.
К моменту, когда мы добираемся до джета, Каролина на пустой желудок выпивает половину шампанского и чуть не падает на землю, выбравшись из автомобиля. Спасибо охраннику, открывшему ей дверь и удержавшему за локоть.
– Не трогай меня. Я сама справлюсь! – высекает она, раздраженно сбрасывая с себя руку мужчины.
И о да! Она не врет. Пошатываясь, спотыкаясь о подол платья она‑таки добирается самостоятельно до джета, где продолжает опустошать бутылку, глядя на меня с вызовом.
Надеется, что я снова что‑то скажу? Так пусть надеется дальше. Я позлорадствую завтра, когда она будет помирать от похмелья. Сегодня же просто безучастно наблюдаю, как моя жена во время полета заливается до полной отключки и засыпает в обнимку с бутылкой. И в итоге по прилете на Корт мне приходится нести ее на руках до машины, а потом до виллы.
Останавливаюсь у парадной двери, и в памяти вдруг всплывает давний рассказ матери о том, что наши предки верили, будто в каждой семье есть свои духи, которые их охраняют. И чтобы эти духи приняли нового члена семьи, он должен вступить на их землю, а не прийти из вне. Отсюда и родился обычай переносить невесту через порог дома на руках. Да только будучи маленьким мальчиком, я и подумать не мог, что буду вносить в дом вдрабадан пьяное тело с пустой бутылкой, которую Каролина отказалась отпускать и по‑прежнему обнимает, словно любимую игрушку.
Если бы духи действительно существовали, то они охренели бы, когда поняли, что за ведьму я притащил в дом. Пара дней жизни с ней, и любые черти разбегутся, трусливо поджав хвост.
Поразительно, как после столь отстойного дня и еще более отстойной недели я умудряюсь иронизировать и по‑доброму улыбаться этому. Наверное, причина тому мирное сопение моего главного раздражителя. Все‑таки абсолютно адекватной и покладистой Каролина может быть только во сне. Предчувствую, в будущем я буду ценить эти драгоценные часы, как ничто иное.
Уложив невесту в постель ее личной спальни, которую заранее приказал подготовить для нее, я наконец освобождаю женские руки от бутылки и ставлю ее на стол. Бросаю взгляд на спящее лицо Каролины и поджимаю губы от не покидающего меня негодования и гурьбы вопросов.
Но я так устал сегодня, что думать об этом нет никаких сил. Гашу свет в спальне и отправляюсь в свою. Избавляюсь от одежды и забираюсь в душ. Мышцы гудят, усталость пульсирует в висках ноющей болью, однако сна, как назло, ни в одном глазу. Похоже, не одной Каролине сегодня потребуется доза снотворного.
Обмотав полотенце вокруг бедер, выхожу из ванной комнаты и направляюсь к столику с графином и роксом. Наливаю себе порцию виски, усаживаюсь в кресло и начинаю тупо пялиться в окно с видом на внутренний сад виллы.
Вихрь вопросов опять намеревается закрутиться с полной силой, но, к счастью, алкоголь быстро помогает расслабить тело и разгрузить голову. И мне бы остановиться на бокале, но за одним роксом следует второй, а за ним третий и четвертый. В итоге я сам не замечаю, как опустошаю почти весь графин. Обращаю внимание на то, что алкоголя практически не осталось, когда картинка перед глазами начинает уж как‑то сильно расплываться.
Докатился, блять!
Меня завтра ждет долгий, загруженный день, а я напился в темноте и одиночестве, как самый настоящий алкоголик. Брачная ночь века. Браво!
Усмехаюсь и прилагаю усилия, чтобы встать с кресла и наконец лечь спать. С этими проклятыми сутками нужно кончать. Заваливаюсь спиной на кровать и прикрываю глаза. Опьянение предотвращает полноценную работу мозга, по обмякшему телу растекается истома. Еще несколько секунд, и я бы отрубился, но… незваный гость явно решил, что сон для слабаков.
Расслышав тихий скрип открывающейся двери, я даже не удосуживаюсь раскрыть веки, чтобы посмотреть, кто ко мне явился. И так знаю. Кроме прислуги и Каролины в доме никого нет. Так что ответ лежит на поверхности. Только моя женушка посмела бы войти в мою спальню без разрешения. Что она, собственно, и делает, наивно полагая, что я крепко сплю.
Я слышу ее тихие шаги, не напрягаясь, хотя, нужно отметить, Каролина старается не создавать шумов. Молодец. Даже в нетрезвом состоянии помнит мои комментарии о громкости, но ей еще учиться и учиться, чтобы суметь подкрасться ко мне незамеченной. После многолетних тренировок вслепую, даже будучи пьяным, я могу слышать куда острее, чем большинство людей. Но Каролина об этом явно не думает, когда подходит к моей кровати и застывает.
Вдох‑выдох. Вдох‑выдох. Вдох‑выдох.
Слишком частое дыхание выдает ее волнение, напряжение тела ощущается за версту. И зачем же она пришла? Неужто все‑таки хочет закатить истерику или поругаться?
Преисполнившись любопытством, я решаю, что пришла пора ей дать понять, что не сплю. Открываю глаза и в темноте, разбавляемой тусклым лунным светом, замечаю ее застывшую фигуру. Лица не вижу. Только силуэт с… да она, должно быть, прикалывается… с лезвием в руке?
Зарезать меня во сне пришла? Серьезно?
Едва не прыскаю смехом от нелепости происходящего. Страха ноль, одна лишь усталость вновь окатывает меня с головы до ног.
– Давай, нападай, – продолжая расслабленно лежать на спине, произношу я, будучи на двести процентов уверенным в сюжете дальнейших событий.
Сейчас она с минуту будет стоять, как статуя, борясь сама с собой за решение, стоит ли марать свои руки кровью или нет, а потом опустит нож или что она там с собой прихватила, разревется, разорется, и мне придется выслушивать все это, откладывая столь необходимый сон.
Однако в следующий миг в моем хмельном сознании всплывают любимые слова отца: «Зачастую проигрывает тот, кто преждевременно считает себя победителем».
И что я могу сказать?
Наверное, я впервые в жизни ощущаю на своей шкуре весь смысл этих верных слов, потому что Каролина не мешкает, не колеблется и не тормозит, а заносит руку и устремляет острие прямо мне в грудь.
