Заставь меня влюбиться

– Кроме денег и часов, что ты стащила. Честно говоря, я спал с разными девушками, но впервые имею дело с воровкой.

– Я не воровка. Просто… Это сложно. Но поверь мне, ты был случайной связью, о которой я забыла сразу, как покинула номер отеля. А деньги… Я верну тебе все до копейки, но мне понадобится больше времени.

Я щелкнул зубами, блуждая взглядом по ее лицу, которое приобрело самое невинное выражение, что мне только удавалось видеть в жизни. Признаю, это ударило по моему самолюбию. Когда девушки говорили мне, что связь со мной ничего для них не значит, они лгали – делали это, чтобы вызвать во мне определенную реакцию, которой никогда не возникало. Ведь я не из тех мужчин, которые привязываются к одной киске. Сейчас я видел, что Сабрина не лгала. А значит, окажись на моем месте кто угодно в ту ночь, она пошла бы с ним. Дело было не во мне, дело было в сексе.

Ауч.

– Хорошо, в таком случае я хочу, чтобы ты вернулась, – сказал я.

Она удивленно вскинула брови, явно не ожидая от меня подобной щедрости.

Но я был очень щедр.

– Зачем тебе это?

– Через два дня я возвращаюсь в Лос‑Анджелес. Нью‑Йоркский отель будет под управлением нового человека. И последнее, что мне сейчас нужно – искать ассистентку. Какими бы напряженными ни были наши с тобой отношения, ты явно не глупа, очень старательная и ответственная… – Я замер на полуслове, когда понял, что невольно отвесил ей сразу два комплимента.

Черт побери! Когда я заходил в ее дом, оставил свои яйца у входа?

Сабрина задумчиво прикусила губу, как делала это часто. Мне показалось, что запахло горелым. В прямом смысле.

– Не думаю, что… – Она остановилась и обеспокоенно принюхалась. – Крысиные хвостики! Мои овощи! – Ничего не объяснив, Сабрина побежала по короткому коридору и скрылась за углом.

Крысиные хвостики? Отличная замена слову «дерьмо», хоть и странная.

Я колебался несколько секунд, а потом пошел за ней, решив, что ей может понадобиться моя помощь. Как я понял, она убежала на кухню. Послышался звон кастрюли и столовых приборов, а за всем этим раздался громкий детский смех, который моментально пригвоздил меня к полу.

Это же не галлюцинации?

Смех точно шел не из кухни. Я оглянулся на другую комнату, замечая лишь выкрашенную в светлый стену и комод.

– Сабрина, все хорошо? – спросил я, не отрывая взгляда от прохода в комнату.

– Да! Жди меня у двери, пожалуйста.

Снова смех.

Черта с два я буду стоять здесь!

Я свернул в ту самую подозрительную комнату. Взгляд сразу выхватил бесчисленное количество полотен, стоящих на полу, прислоненных друг к другу. В воздухе был легкий запах краски.

– Значит, ты художница, – усмехнулся я себе под нос, вспоминая, как гадал, каким именно искусством могла заниматься Сабрина. Из окна открывался не самый приятный вид, однако комната была наполнена светом и уютом. Помещение, по размерам сравнимое с конурой, было куда уютнее моего дома.

Шум отвлек меня, я повернул голову и заметил небольшой манеж в углу. В центре него сидел ребенок. Он улыбался, играя с поющей плюшевой игрушкой, но заметив меня, нахмурился.

Это так сильно удивило меня, что я оторопел на несколько секунд.

Сабрина подрабатывает няней? Художница, работница гостиничной сферы и няня. Где‑то был подвох.

Я подошел ближе, разглядывая ребенка, и понял, что это девочка. Темные короткие волосы были собраны в хвостик, что делало голову девочки похожей на луковицу. Розовая резинка, розовая одежда – точно девочка.

Малышка улыбнулась, открывая вид на маленькие торчащие зубы – неполный комплект. Надеюсь, они вырастут, иначе бедняжке придется искать хорошего дантиста.

Я был спокоен, однако стоял как парализованный, мне никогда раньше не приходилось видеть маленьких детей так близко. Я не много знал о них: дети плачут, не умеют подтирать себе задницы и появляются в результате секса двух разнополых людей. Все. Я не испытывал неприязни к детям, но относился к ним равнодушно. Все это было слишком далеко от меня.

Девочка вдруг опустила голову и лукаво взглянула на меня исподлобья, все сильнее растягивая губы в улыбке.

Что здесь, мать вашу, происходит?

Сердце в моей груди замерло, огромные темно‑синие глаза заглядывали прямо в душу. Она напомнила мне кое‑кого. Так в детстве делала Джоанна – моя сестра, когда что‑то замышляла. Но все дети же похожи, не так ли?

Нет. Не так.

…и появляются в результате секса двух разнополых людей.

Мысль, посетившая меня, едва не вызвала у меня обморок. А что если?..

Не может быть.

Но если…

Нет. Я всегда заботился о безопасности, черт возьми, ни один мой секс не проходил без презерватива. Это было предельно важно для меня, у меня пунктик на чистоту.

Я судорожно стал отсчитывать месяцы. Девочке на вид год или полтора, я не знал, добавим сюда девять месяцев, а с Сабриной мы встречались около двух лет назад…

Вдруг мне в руки прилетела та самая поющая игрушка, которая до этого была в руках у ребенка. Я сжимал зеленую штуку и никак не мог понять, что это такое.

Вроде кузнечик.

Подняв взгляд, заметил, как маленькая проказница начинает смеяться, ужасно довольная тем, что швырнула в меня плюшевого кузнечика. Ее улыбка, хоть и почти беззубая, отзывалась непривычной тяжестью во мне. И странное чувство разъедало меня до костей… Словно я видел этого ребенка раньше, или видел кого‑то до ужаса похожего на нее.

Нет, черт побери.

Нет. Нет. Нет.

Этого просто не может быть!

– Что ты здесь делаешь? – послышался возмущенный вскрик Сабрины.

Я вздрогнул, что было охренеть как нетипично для меня, и обернулся, встречаясь взглядом с разъяренным лицом Риттер.

Девочка совсем не похожа на Сабрину, к тому же в резюме мисс Риттер нет ни слова о ребенке или муже. Она не замужем, не имеет детей. Тем не менее, достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ребенок живет именно в этом доме. Детская мебель, обилие игрушек: что‑то на полу, что‑то убрано в пластиковую корзину. Отпечатки желтой краской детских рук на стене комнаты. Сабрина не может работать няней каждый день, она работает в отеле.

Работала.

– Твоя дочка? – спросил я, игнорируя возглас Сабрины и свое колотящееся о ребра сердце.