Зеленые мили
– Я нас опять чуть не убила.
– Бывает.
На глаза снова наворачиваются слезы. Не зря он не хотел со мной ехать. Кому хочется помереть от капризов дурной девчонки, прикатившей на войну? Пишу Валу: «Я уснула за рулем и опять нас чуть не убила». Приходит ответ: «Вот ты ему адреналину‑то в жизнь добавляешь! Не убила же, вот и замечательно! Я тебе еще и гранат дам. Настоящих!»
Молча едем до какой‑то пончиковой. Там Грин относительно приходит в себя.
– Пошли обедать. Выбирай, что ты будешь. И пончиков обязательно.
– Я Валу написала, что опять нас чуть не убила.
– И что он?
– Смайлик прислал.
Ни до, ни после я никогда не видела его в такой ярости. В такой тихой и всепоглощающей, какая бывает только у того, кто вплотную заглянул в глаза своему самому страшному страху и понял, насколько он бессилен перед ним.
– Смешно ему?
– Ну, на фоне всех моих факапов…
– А ты его спроси. Если бы ты там сейчас лежала и тебя бы в черный пакет паковали… ему, бл…, тоже было бы весело?!
– Ну не лежу же!
– СЛАВА БОГУ!!!
До меня, как сквозь вату, доходит чудовищное мое заблуждение. Все это время я была уверена, он злится из‑за того, что я подвергла риску его жизнь. А он все это время ехал и рисовал в голове картины совершенно другого исхода. И я снова начинаю что‑то понимать. Какие‑то странные детали пазла оказывается все это время были не на своем месте, и от того картинка была вроде бы и цельной, но какой‑то искаженной. Пока не становится яснее. Но становится чуть ярче.
– Ложь, говоришь?
– Угу.
– Дурко твоя фамилия.
Сделай человеку плохо… и верни ему его самого.
К Москве подъезжаем уже вечером. Сутки в пути. Высаживаю его и еду домой. Мне не верится, что я уехала отсюда всего лишь неделю назад. Кажется, это был какой‑то переход между двумя мирами, двумя жизнями. Два пространства вариантов встретились, и между ними протянулся мост. Можно было остаться на этом берегу, но я выбрала сделать шаг вперед. Перейдя на другую сторону, оглянулась и убедилась, что мост не исчез. Он просто стал чуть тоньше и прозрачнее. Еще можно вернуться. С каждым днем на новом пути мост в прошлую мирную респектабельную предсказуемую жизнь будет становиться все тоньше и призрачнее, пока однажды не превратится в мираж и фантом. Пройдет год, я вернусь на то место, где он стоял, чтобы в пароксизме усталости и трусости дунуть на знакомый берег, и обнаружу, что дороги назад нет. Есть только путь. И он был предопределен в тот момент, когда я вышла из дома в 5 утра и села в машину. Привычно пропев: «Заправлены в планшеты космические карты».
Все уже случилось, мама. Тем, кого позвала война, шансов на отказ не оставили.
2023
Москва – Геническ
Новый год праздновали у друзей. Двое моих названых «крестников» и немного гостей. Чисто семейные традиции. Дружим мы уже так давно, что стали семьей больше, чем друзьями. Звонок раздался в 23.30. Звонил Аид.
– Как ты? Звоню тебе, так как мы сейчас на БЗ выходим в ночь. Чтобы поздравить успеть. У нас все как обычно – тяжело, холодно. Ребята попросили отпраздновать по‑тихому, но я сказал, чтобы без алкашки.
– Береги себя, пожалуйста. И – с Новым годом. Пусть он будет для нас счастливым.
Он будет для нас разным. Но узнаем мы это, только его проживая. Пока же часы бьют 12, и я загадываю одно‑единственное желание: пусть все, кого я люблю, вернутся живыми. На долгое время это станет самым главным.
В 00.00 отправляю СМС Грину. «С Новым годом! Пусть сбудется все самое невероятное и отчаянно желанное. Пусть все встанет на свои места». Ответ приходит почти через сутки. «С Новым годом, Ленусик! Всего самого наилучшего!»
Отчаянно желанное и самое наилучшее сплетается все эти годы в какой‑то тугой комок неразберихи, но я уверена: война план покажет. Рано уезжаю домой. Я за рулем. Новый год трезвый. Алкоголь имеет свойство усиливать состояния, а мои в этом не нуждаются: тревога этой зимой стала моим постоянным спутником.
Январь 2023‑го в Москве выдался каким‑то невнятным. Или это потому, что в тот год времена, даты, дни недели перестали существовать. У творческих так. И у счастливых. И у тех, кому страшно. И кому больно. У всех, замкнутых на себе внутри, снаружи ничего нет. Вот и января почти не было. Просто – машину нужно греть и с мокрой головой не выйдешь.
Тогда мы оказались близки к тому, чтобы поставить крест на многолетней, такой непонятной и такой ценной для нас двоих дружбе. Сейчас я думаю, что тогда мы просто не понимали, как важны и нужны мы все друг другу. И Кавказ, который хоть и появился в моей жизни совсем недавно, но уже стал любимым младшим братом. В любой компании есть люди‑кирпичи и люди‑цемент. Цементом был Грин. Остальные – кирпичами. А потом оказалось, что был еще и растворитель. Чтобы цемент не засох и конструкция держалась. Просто я никогда не думала, кому досталась эта роль.
3 января я лежала в постели и перебирала фотографии из поездки. Дошла до видео с гранатой. Скинула Грину: «Стажерам покажешь».
Ответ пришел немедленно: «Открою тебе секрет. Нам ничего не угрожало. Ведь с тобой был лучший сабуним[1] в этой местности…»
[1] Сабуним, или сабом‑ним (корейский), – инструктор, учитель. – Прим. ред.
