Желчный Ангел
Всю десятилетку они просидели за одной партой. Мира носила ему пахучие жирные пирожки с мясом, и они жадно поглощали их на перемене. Потом, правда, Грекова рвало в туалете. Ему была противопоказана калорийная еда. Сережу ругали дома, объясняли, что «вкусно – тире – вредно». Он плакал, упирался, старался доказать обратное. Но с годами нейронные связи в мозгу сформировали аксиому «вкусно – тире – больно», и он привык к тому, что еда – не для удовольствия, а для поддержания жизни.
Впрочем, у такого недуга была и положительная сторона. Серый, Сережа, Сергей Петрович мало изменялся с годами и в сорок выглядел весьма юным, подтянутым, не отягощенным возрастом.
Но и Мира изменила тактику. Она заставила родителей готовить специально для Сережи паровые котлеты из куриной грудки и жиденький бульон. Со второго класса таскала с собой в школу тяжелые стеклянные банки с железным термосом и кормила однокашника по часам, установленным Сережиной мамой.
Мама, кстати, познакомившись с еще восьмилетней Мирой, сердцем почуяла, что сын в надежных руках и она, Анна Николаевна, может спокойно умирать. Правда, слава богу, жила бесконечно долго, но о сыновьем желудке уже мало беспокоилась.
– Смотри‑и‑и, – говорила она сыну, грозя пальцем, – Миру в этой жизни не потеряй. Она – твое все, она – твоя ладанка на сердце, твоя соломинка в бурлящем море, твой тыл, твой мир, твоя броня.
Сережа вздыхал. Даже если бы он и хотел потерять Миру, она не давала ему на это никакого шанса. Окончательно располневшая к третьему классу, Тхор, хоть и была красивой девочкой – с шоколадными глазами и густыми темными локонами, – не вызвала у Грекова никаких чувств, кроме крепкого товарищества.
Влюбился он в другую – стройную белокурую Маргариту. Впрочем, в Маргошечку были влюблены все мальчишки параллели. Она присоединилась к ним в конце начальной школы и по сравнению с одноклассницами казалась инопланетянкой. Марго родилась в Чехословакии, в семье работников посольства, и имела прелестный непередаваемый акцент. А еще у нее был мягкий розовый пенал с набором заоблачных по своей красоте карандашей и шариковых ручек. В одной из них – прозрачной – в толще крашеного глицеринового слоя плавал железный кораблик. Когда она писала, кораблик стремился к ровным синим буквам, когда в задумчивости грызла торец ручки – к пухлым сливочным губкам. В этот же год в сочинении на тему «Моя мечта» весь класс написал: «Хочу ручку с корабликом, как у Маргошки». И только Мира Тхор, стыдливо зачеркнув затем свои слова, вывела пером: «Хочу навсегда быть с Сережей Грековым». Учительница, выставляя оценки, прослезилась. Она была одинокой, и никто не мечтал быть с ней навсегда. Миру она не заложила. Только однажды шепнула ей на ухо: «Никогда, слышишь, девочка, никогда не делись своими чувствами с другими людьми. Затопчут, надругаются, засмеют».
Над Мирой, конечно, смеялись. Называли толстухой, бочкой, жиртрестом, глумились над чувствами к Сереже. Греков защищал ее, но делал это нехотя и не всякий раз. В отсутствие своей подруги на слова одноклассников «Как ты ее терпишь?» демонстративно закатывал глаза. Но тем не менее позволял себя любить и кормить. Думая при этом о Маргоше. Однажды решился подкатить к иностранке и подарил ей перышко неведомой птички. Серенькое у основания, но играющее радугой по краям. Маргарита была очарована. Ей дарили многое: конфеты, значки, пластиковых пупсов – но столь изысканную и эфемерную штуковину она получила впервые.
– Какой ты… особенный. – Она подняла на Грекова глаза. – Садись со мной за парту!
Родители девочки подсуетились, и Сережу пересадили к Марго. Мира выла от отчаяния. «Перестань носить ему еду», – решили Тхоры на семейном совете. Дочь была непреклонна: «Но ведь эта кукла не будет его кормить по часам! А значит, у него заболит живот и начнется рвота!» И вновь собрала тяжелый пакет с котлетами и термосом. Правда, в школу не пошла. Заболела. Впервые за учебные годы. «Какая жертвенность, какое благородство, – всплакнула семья. – Не будет девочке счастья».
Сережа поначалу не заметил отсутствия толстушки – настолько был увлечен Маргошей. Но когда в 10:20 и 12:30 не получил котлет, почувствовал остренькую боль под ребрами. В 14:15 мучительная тошнота переросла в желчную рвоту. Он даже не успел добежать до туалета, опустошил желудок прямо в кабинете истории.
– Фу‑у‑у, какая мерзость, – брезгливо отшатнулась Марго. – Вали к своей Тхор, я с тобой сидеть не буду.
Любовь обладательницы ручки с корабликом завершилась, не успев начаться. Виноватым и униженным Сережа пришел после школы к Мире домой.
– Я принес тебе домашку. – Он стоял серый и изможденный, как гупешка[1], только что народившая мальков.
– Когда ты ел? – строго спросила Мира, влажная от высокой температуры.
– Утром, – скорбно произнес Сережа.
– Срочно за стол.
Он помыл руки и жадно начал поглощать ежики с рисом, запивая куриным бульоном.
– Не глотай не прожевав. А то снова станет плохо. – Мира сидела в цветастом халате, уютная, теплая.
– Ты обиделась? – Сережа поднял глаза.
– Ты подарил ей перышко… – У толстушки задрожал подбородок.
– Да ладно тебе! Ерунда, а не перышко! Я тебе тако‑о‑ое подарю!
И правда, когда Мира выздоровела, принес ей домой огромное перо павлина, которое выпросил у смотрителя зоопарка. Сине‑зеленое, в переливах и бликах, со всевидящим оком на вершине опахала.
– А то было такое ма‑а‑аленькое, не‑е‑ежное, – вздохнула Мира.
На следующий день он принес ей целую коробку перьев, которые насобирал за лето.
– Выбирай.
Она поелозила пухлым пальчиком по содержимому коробки и снова вздохнула.
– А то было такое пуши‑и‑истое, ра‑а‑адужное…
Всю жизнь потом Греков привозил Мире перья – из всех парков и лесов. Толстуха, сдерживая смех, нарочито надувала губки:
– А то было такое се‑е‑еренькое, тро‑о‑огательное…
Этот ритуал Сергей Петрович впоследствии описал в одном из своих романов. Вообще Мира появлялась в каждом его произведении – большом и малом – то главной героиней, то эпизодическим персонажем. Остроумная, хваткая, бесцеремонная и, как заметили родители, бесконечно жертвенная, она сопровождала его всю жизнь, на каждом вираже, на каждом повороте – страхуя, стеля соломку, сдувая пылинки.
Глава 4
Секрет Жюли
[1] Гупешка – гуппи, популярная аквариумная рыбка.
