Женщины

Фрэнки открыла дверь призывного пункта. На стене висел плакат: «Будь патриотом, вступай в ВМС». Рядом за стойкой стоял моряк в форме.

Фрэнки подошла к нему.

Протестующие барабанили в окно. Она пыталась держаться спокойно и невозмутимо.

– Я медсестра, – сказала она, не обращая внимания на крики снаружи. – Хочу записаться добровольцем во Вьетнам.

Моряк нервно покосился на толпу за окном.

– Сколько вам лет?

– Двадцать, сэр. На следующей неделе будет двадцать один.

– По нашим правилам вы должны отработать два года в больнице штата, только после этого мы можем отправить вас во Вьетнам.

Два года. За это время война уже кончится.

– Вам не нужны медсестры?

– Очень нужны.

– Мой брат во Вьетнаме. Я… хочу помочь.

– Простите, мэм. Правила есть правила. Это для вашей же безопасности, поверьте.

Фрэнки расстроилась, но не пала духом. Она вышла из призывного пункта, почти бегом проскочила мимо протестующих, которые выкрикивали ей вслед ругательства, а затем зашла в телефонную будку и отыскала в справочнике Лос‑Анджелеса адрес ближайшего отделения военно‑воздушных сил.

Там ей сказали то же самое – прежде чем отправляться во Вьетнам, наберитесь опыта здесь.

В отделении сухопутных войск она наконец услышала то, что хотела: «Конечно, мэм. Корпусу армейских медсестер нужны лишние руки. Вас отправят сразу после основной подготовки».

Фрэнки поставила свою подпись и вот так запросто стала младшим лейтенантом Фрэнсис Макграт.

 

Глава третья

 

На улицах уже горели фонари, когда Фрэнки вернулась на остров. Весь центр Коронадо был украшен лентами и гирляндами, белобородые Санта‑Клаусы у дверей магазинов звонили в колокольчики. Вдоль дорог висели цветные снежинки.

Когда Фрэнки вошла в дом, родители были в гостиной, они уже переоделись к ужину. Папа у буфета листал газету, мама курила в своем любимом кресле рядом с камином, уткнувшись в роман Грэма Грина. По всему дому были развешены праздничные гирлянды, в холле стояла огромная нарядная елка.

Увидев Фрэнки, папа отложил газету и улыбнулся:

– Привет, бусинка.

– У меня новости, – сказала она, сгорая от нетерпения.

– Ты встретила мальчика? – Мама закрыла книгу. – Наконец‑то.

– Мальчика? Нет, – ответила Фрэнки после короткой паузы.

Мама нахмурилась:

– Фрэнсис, все девочки в твоем возрасте…

– Мама! – воскликнула Фрэнки. – Я хочу рассказать кое‑что важное. – Она глубоко вдохнула. – Я теперь военная медсестра. Сегодня записалась в сухопутные войска. Перед вами младший лейтенант Макграт. Скоро я буду во Вьетнаме, и мы с Финли успеем встретиться до его возвращения!

– Не смешно, Фрэнсис, – сказала мама.

Папа посмотрел на Фрэнки, улыбка исчезла с его лица.

– Бетт, думаю, она не шутит.

– Ты записалась в сухопутные войска? – медленно спросила мама, будто слова были иностранными и она пыталась произнести их правильно.

– Я бы отдала честь, но не знаю как. Подготовка начинается через три недели. Форт Сэм‑Хьюстон. – Фрэнки нахмурилась. Почему родители не поздравляют ее? – В нашей семье все служили. Вы были в таком восторге, когда Финли записался добровольцем.

– Служат мужчины, – отрезал папа. – Мужчины. – Он помолчал. – Подожди. Ты сказала «сухопутные войска»? Мы семья моряков. Живем на острове моряков.

– Знаю, но ВМС не отправят меня во Вьетнам, пока я два года не отработаю в больнице штата. С авиацией то же самое. Они сказали, у меня недостаточно опыта. Только сухопутные войска отправляют после базовой подготовки.

– Боже мой, Фрэнки! – Папа провел рукой по волосам. – Эти правила нужны не просто так.

– Скажи им, что передумала. Скажи, что не можешь. – Мама посмотрела на папу и медленно поднялась. – Господи, что мы будем говорить людям?

– Людям? – Фрэнки не понимала. Родители вели себя так, будто она их опозорила. Но это… какая‑то бессмыслица. – Папа, ты столько раз собирал нас в кабинете и рассказывал о военных заслугах семьи. Ты всегда говорил, что хотел защищать родину. Я думала…

– Он мужчина, и то был Гитлер. Европа. А не страна, которой даже на карте не видно. Это не патриотизм, это глупость, Фрэнсис.– Глаза матери наполнились слезами, но она быстро их вытерла.– Что ж, Коннор, вот они, плоды твоего воспитания. Она выросла мечтательницей. Патриоткой.

Бросив на маму сердитый взгляд и рассекая сигаретный дым, отец вышел из комнаты.

Фрэнки хотела взять маму за руку, но та отодвинулась, не давая к себе прикоснуться.

– Мам?

– Нельзя было позволять твоему отцу забивать тебе голову. Все эти семейные фронтовые истории… Он рассказывал их так… вдохновенно. Конечно, сам‑то он не воевал. В армию его не взяли, поэтому… Боже, все это теперь неважно. – Она отвернулась. – Я помню, каким мой отец вернулся с войны. Его там сломали. Кое‑как собрали по кусочкам. Ему постоянно снились кошмары. Уверена, это из‑за войны он умер так рано. – Голос дрогнул, но она продолжала: – Ты думала, что поедешь, увидишь брата и отправишься навстречу приключениям? Как можно быть такой глупой?

– Мама, я медсестра, а не солдат. Мне сказали, я буду далеко от фронта. И обязательно встречусь с Финли.

– И ты поверила? – Мама глубоко затянулась. Рука у нее подрагивала. – Все уже решено?

– Да. В январе начинается подготовка, а в марте я уеду. Но на свой день рождения через неделю я буду здесь и на Рождество тоже. Я знаю, как для тебя это важно.

Мама прикусила губу и медленно кивнула. Было видно, что она изо всех сил сдерживает эмоции, пытается выглядеть спокойной. Вдруг она бросилась к Фрэнки и обняла ее так, что у той перехватило дыхание.

Фрэнки прижалась к матери и уткнулась в ее волосы, жесткие от лака.

– Я люблю тебя, мам, – сказала она.

Мама отстранилась, вытерла слезы и серьезно посмотрела на Фрэнки.