Злодей и фанатка

Вдруг он резко вздохнул. Рука, державшая пистолет, дрогнула. Дуло чуть сместилось, скользнув по коже лба. Я невольно зажмурилась, ожидая выстрела. Но его не последовало.

– Блядь, – прошептал парень хрипло, голос звучал странно – глухо, сдавленно.

Пистолет медленно отдалился от моего лица. Я осторожно открыла глаза. Кошмарик всё ещё сидел на корточках, но теперь его голова была опущена, а плечи поникли. Что‑то в его позе, в напряжении его тела говорило о внутренней борьбе.

– Вставай, – приказал он, бросив на меня взгляд.

– Ты что, не будешь меня убивать? – растерялась я.

– Вставай!

Он схватил меня за руку и потянул наверх, вынуждая встать на ноги. С моих колен упало несколько камушков и осколки, успевшие вонзиться в кожу. Я была грязная, замёрзшая и немного окровавленная. Наверное, со стороны выгляжу круто – как девчонка, пережившая много приключений.

Кошмарик достал нож, и стук сердца снова подкатил к горлу. Он передумал в меня стрелять и решил перерезать глотку? В принципе, это логично. От пистолета будет слишком много шума. Особенно здесь – где очень много свободного пространства для распространения звука.

Но мои догадки не оправдались. Кошмарик встал за моей спиной и перерезал верёвки, освобождая мои руки. Я почувствовала, как жёсткие путы спадают, и невольно потёрла затёкшие запястья. Повернулась к нему, ожидая объяснений, но он лишь двинулся к машине.

– Эй, что это значит? – спросила я, побежав за ним.

– Возвращайся домой, – бросил он, садясь за руль. – Пока цела.

– Пешком?! В одной пижаме, ещё и босая?!

– Это не мои проблемы.

– Но это ты привёз меня сюда! По твоей вине я здесь! Будь человеком, довези меня хотя бы до Бруклина! Ты должен!

Он резко повернулся ко мне, в его взгляде, насколько я могла разглядеть сквозь прорезь маски, читалось раздражение.

– Я тебе ничего не должен, – процедил Кошмарик сквозь зубы. – И вообще, это ты должна быть благодарна, что осталась жива. У меня могут быть проблемы из‑за тебя.

– Благодарна?! – возмутилась я. – Ты бросаешь меня здесь, посреди ночи! А если меня изнасилуют?

– Ты же сама изъявляла желанием получить пистолет себе в киску совсем недавно.

Я поморщилась.

– Не говори слово «киска». Я обычно начинаю ржать, когда встречаю подобное в книгах. А тебе ведь не хочется, чтобы я ржала и над тобой, верно?

– Иди домой, – отрезал он, снова отворачиваясь. – Пока я не передумал.

– Нет уж! – уперлась я. – Довези меня до дома!

– Хватит! – рявкнул он, стукнув кулаком по рулю. – Я сказал, уходи!

Я обошла тачку и встала прямо перед ним, заграждая дорогу. Хотя это мало чему поможет, если он решит просто переехать меня. Но сейчас я была слишком взбешена, чтобы думать рационально. Босые ноги неприятно холодил асфальт, пижама, испачканная пылью и кровью, не грела, а лёгкий осенний ветерок играл с моими волосами, щекоча шею.

– Не уйду! И буду стоять здесь, пока ты не отвезёшь меня обратно! – твёрдо повторила я, скрестив руки на груди. – Я требую!

Он молчал, тяжело дыша и смотря на меня через лобовое стекло. Прошла минута, которая продлилась намного дольше, чем должна была. Мужской силуэт, подсвеченный приборной панелью, казался ещё более грозным и непроницаемым.

Наконец, с тяжёлым вздохом, который был похож на рычание зверя, он потянулся и открыл дверь машины со стороны пассажира.

– Садись, – прошипел он, едва глядя на меня. – Но чтобы ни звука.

Я, не веря своему счастью, поспешно юркнула в салон и захлопнула за собой дверь. Кошмарик завёл двигатель, и низкий рокот мотора заполнил тишину. Мы тронулись с места, резко развернувшись, и помчались прочь.

Я молчала, всё ещё не до конца веря, что выбралась из этой передряги. В голове крутился вихрь мыслей и вопросов без ответов. Кто он? Почему не пристрелил меня? И что, чёрт возьми, всё это значило?

Я украдкой посмотрела на парня. Он был сосредоточен на дороге, его руки всё в тех же перчатках крепко сжимали руль.

– Кто такая Нова Палермо? – спросила я, больше не сумев сдержать вырывающееся наружу любопытство.

– Что я тебе сказал минуту назад? – злобно рявкнул Кошмарик. – Ни звука!

Я недовольно цокнула и замолкнула. Молчание само по себе не было наказанием, а вот бездействие – да. Мой мозг, лишённый внешних раздражителей, начал генерировать собственные. Я принялась фантазировать о его лице. Интересно, какой он? Брутальный мачо с квадратной челюстью и пронзительным взглядом, как в дешёвых боевиках? Или, может быть, худой нервный тип с бегающими глазками? Хотя, нет. Он не худой. Я щупала его бицепсы. А может, он похож на хомячка? Эта мысль вызвала у меня тихий смешок.

– Что смешного? – заметил это Кошмарик, бросив на меня быстрый взгляд.

– Да так, ничего, – пробормотала я, пряча улыбку. – Просто представила кое‑что забавное.

– Не нервируй меня, пока мы не доехали, – буркнул он, снова сосредоточившись на дороге, – иначе высажу тебя на трассе.

Я послушно кивнула. Но меня уже было не остановить.

Мозг, раз попробовав вкус фантазии, требовал продолжения банкета. Я начала придумывать ему разные образы, от романтичного героя до клоуна из ужастика. Каждый новый вариант вызывал у меня новый приступ бесшумного смеха, который я изо всех сил старалась подавить. Задача оказалась не из лёгких. Плечи тряслись, а щёки начали болеть от напряжения.

В конце концов, я не выдержала и громко чихнула, чем, кажется, окончательно вывела Кошмарика из себя.

Он резко затормозил, машина вильнула, и я чуть не ударилась головой о приборную панель.

– Ты издеваешься?! – прорычал он, сверля меня взглядом.

– Прости, – промямлила я, стараясь выглядеть раскаявшейся, хотя внутри меня всё ещё клокотало от смеха. – Не удержалась.

– Не удержалась?! – передразнил он меня. – Ты ведёшь себя как… как… – Он, казалось, подыскивал подходящее сравнение, но так и не нашёл. – Ты хоть понимаешь, в каком положении находишься?

– Вполне, – ответила я, пожав плечами. – Еду домой с таинственным незнакомцем в маске. Что может быть увлекательнее?

Кошмарик тяжело вздохнул, словно пытался унять бушующую внутри ярость.

– Так, – начал он сурово, – если ты сейчас же не прекратишь свои выходки, я тебя высажу прямо здесь. И можешь потом хоть до утра добираться пешком. Поняла?

– Поняла, поняла, – быстро закивала я, боясь, что он действительно выполнит свою угрозу. – Буду паинькой.